Eden
Шрифт:
Приподнимаюсь на цыпочках, легонько целуя его в губы, и вновь кладу голову ему на грудь, а его руку — себе на живот. Это почти бессознательно — ровно до тех пор, пока не чувствую, как напрягаются его пальцы на моем животе.
Задерживаю дыхание и жду, удерживая его ладонь своей.
Он когда-нибудь примет этого ребенка? Нет, я имею в виду, по-настоящему примет? Он может и хочет быть со мной, но это вовсе не значит…
Люциус коротко вздыхает, и его пальцы расслабляются, ласково очерчивая мой
Глаза щиплет от слез.
Я не замечаю их, не хочу разрушать это невероятное мгновение — молчаливое принятие. Поэтому я лишь сглатываю ком, подступивший к горлу, и пытаюсь направить мысли в более мирное русло.
— Ты думал о том… где мы будем жить? — спрашиваю его дрожащим голосом.
Небольшая пауза. Не смею взглянуть на него.
— Не знаю, — шепчет он. — Мы должны будем прятаться до тех пор, пока война не закончится, и надеяться, что Орден победит в ней. — Он усмехается. — Кто бы мог подумать, что однажды я стану молиться за победу Ордена…
Он умолкает.
— Если… — прочистив горло, начинаю я, — если война не закончится, когда родится ребенок, я хочу пойти сражаться на нашей стороне…
— Ни за что, — жестко обрывает меня он. — Пожиратели смерти будут искать тебя, и если увидят в рядах Ордена, твоя жизнь будет в опасности…
— Я не прощу себе, если останусь в стороне, — поднимаю голову, глядя на него. — Так что если хочешь защитить меня от своих… бывших собратьев, тебе придется сражаться на одной стороне со мной и бывшими врагами.
Люциус ругается сквозь зубы и отводит глаза, но затем отвечает:
— Хорошо.
Вот и все, что он может сказать.
Вздохнув, он вновь смотрит на меня.
— Господи, что же ты со мной сделала? — шепотом заключает он, качая головой.
И это риторический вопрос, ведь нам обоим прекрасно известен ответ: я спасла его. Как бы самоуверенно это ни звучало, но я все же его спасла от него самого.
Разрушив его жизнь, я тем самым освободила его.
Беру его руку и нежно целую пальцы. Он судорожно вздыхает, и я поднимаю на него глаза.
— Нас никто не примет, — шепчу я. — Нам придется смириться со всеобщим осуждением.
— Пусть думают все, что им хочется, лишь бы не трогали тебя. Они не понимают… Никто нас не понимает.
— Если честно, я тоже, — грустно улыбаюсь.
Он ухмыляется в ответ, но ничего не говорит. На самом деле, все это время именно я прекрасно понимала, что у нас за отношения, и я только сейчас это осознала. Именно я никогда не отрицала ни своих чувств, ни того, что происходило между нами.
Так что неважно, что нас никто не примет. Я люблю его. Такого, каков он есть. И отныне он — моя жизнь, а я — его.
— Ты правда меня любишь? — крепко сжимаю его руку.
Наклонившись, он целует меня в лоб.
— Да, —
Со вздохом закрываю глаза.
Время, кажется, замерло: мы стоим, обнявшись.
— Если бы у меня был выбор, я хотела бы застыть вот так навечно, — шепчу я.
— Я тоже, — отвечает он. — Но у нас нет выбора.
Конечно же, мы не можем вечно стоять, сжимая друг друга в объятиях. В конце концов он отстраняется и вынимает из кармана часы.
— Пора, — бросает он, доставая порт-ключ. — Возьми меня за руку, — он смотрит мне прямо в глаза.
Делаю, как он велел, и вмиг мы просачиваемся сквозь пространство. Меня трясет от нетерпения и страха. Боже, мы действительно собираемся сделать это.
Мы оказываемся в комнате, которая выглядит в точности, как моя, за одним лишь исключением…
— Рон.
Он поворачивается, услышав мой голос, но радость на его лице угасает, как только он замечает наши с Люциусом переплетенные пальцы. Господи, я должна сказать ему… но не сейчас, бога ради…
Он понимает: сейчас не время для разговоров; и лишь напряженно смотрит на Люциуса.
— Сейчас? — спрашивает он.
— Да, — Люциус мрачно кивает. — Возьми ее за руку.
Рон подходит ко мне, протягивая руку, и крепко сжимает мою ладонь, ободряюще улыбаясь. Втроем мы растворяемся в воздухе…
И приземляемся на холодную гальку. Глаза не сразу привыкают к зловещему синему свечению, словно исходящему от озера, приходится несколько раз моргнуть.
Не говоря ни слова, Люциус выпускает мою руку и стремительно подходит к берегу. Достав нож, режет свою руку, проливая в воду кровь.
— Я один из наследников благородного и древнего рода Блэков…
Рон пихает меня в бок, но я не обращаю на него внимания. Вернее, просто не смею посмотреть на него, потому что знаю, о чем он спросит.
— Значит, он тоже бежит? — шепчет он.
— Похоже на то, — переминаюсь с ноги на ногу.
Продолжаю упрямо наблюдать за Люциусом, с трудом сдерживаясь, чтобы не повернуться.
— Одному богу известно, что он будет делать, — продолжает Рон. — Я имею в виду, вряд ли у него много вариантов, куда податься…
— Не думаю, что у него есть выбор, — холодно бросаю я. С моей стороны это трусость, но я хочу побыстрее закончить этот разговор. Я разберусь с этим позже.
— Я так и думал… — он умолкает, и я невольно поворачиваюсь к нему.
Он смотрит на меня потемневшими глазами.
— Они узнали о вас, не так ли?
Молча киваю.
Он резко вздыхает.
— Тогда… думаю… — он поднимает глаза вверх, словно пытаясь отвлечь самого себя, — ну, ребенок и все прочее… думаю, ты захочешь остаться с ним…