Единое королевство
Шрифт:
— Я забыла легенду, — сказала Нэнн, когда Ратт Снова открыл глаза. — Отец предложил им дары, обещал дать то, что они сами пожелают…
Ратт кивнул:
— Вирр ничем не отличался от многих других отцов и, хотя был мудр, видел в своих детях только хорошее. Когда он стал стариком, то предложил им дары — что они сами пожелают, как ты сказала. Кейбр, самый старший, захотел быть величайшим воином, за которым пойдут люди. «Пусть люди боятся и повинуются мне», — попросил он.
Сайнта, второго сына, военные успехи не интересовали, он любил музыку и стремился к знанию. Он пожелал увидеть весь мир.
Сианон, младшая
Ратт прижал три пальца к середине лба и несколько мгновений не шевелился. Нэнн поняла, что он страдает от мучительной боли. Спустя несколько секунд, не убирая руки от лица, он продолжал:
— Вирр предупредил своих детей, что такие дары не получают даром, а какова будет цена, он заранее предсказать не в силах, но они все же решили рискнуть.
Так и вышло — Кейбра все боялись и выполняли малейшую его прихоть, но он больше не принадлежал самому себе. Каждое начатое дело он должен был довести до конца, не мог бросить на половине. Он не снимал с замка осаду до тех пор, пока в нем не оставалось ни одного живого солдата, и тогда он собирал новую армию и предпринимал очередной разрушительный поход. Кейбр никогда и ни перед чем не отступал. Такого понятия для него не существовало.
Сайнт получил возможность путешествовать по миру, находя тайные тропинки, которые видел только он один, но ни одно место не стало для него родным домом, ни одна женщина не показалась достаточно красивой, чтобы Сайнт захотел на ней жениться — ведь он мог встретить другую, еще красивее, — и он странствовал, сначала радуясь своей вновь обретенной свободе, а потом в печали.
Мужчины и женщины любили Сианон и делали все, чтобы добиться ее расположения, но она не любила никого. Все мужчины казались ей похожими друг на друга, и даже к своим детям она ничего не чувствовала. Исключение составлял только ее брат Сайнт, но такая любовь запретна.
— Разве они, в конце концов, не уничтожили друг друга? — спросила Нэнн.
Ратт кивнул, продолжал прижимать пальцы ко лбу.
— Да. Вирр наконец отправился в реку и унес с собой все, что знал, а Кейбр и Сианон создали великие королевства, каждый на своем берегу. Они часто воевали друг с другом, но всякий раз вмешивался Сайнт, и воцарялся мир. Однако Кейбр не мог отказаться от вражды с сестрой и убил Сайнта, когда тот пришел к нему, убеждая прекратить войну. И хотя Сианон предупреждала Кейбра, что, покончив с ней, он погибнет сам, ему было все равно, так сильно он ее ненавидел. На острове, посреди реки Вирр, состоялось ужасное сражение, и, ослабев от ран, брат и сестра умерли, когда пала крепость. Но говорят, что они тоже ушли в конце концов в реку, и она поддержала их, и они превратились в нэгаров, которые обитают в таинственном мире между жизнью и смертью, им давала силы любовь отца… до сих пор.
Нэнн смотрела на гобелен, освещенный двумя сотнями свечей. Потом пододвинула стул и села. Она вдруг почувствовала, что ее не держат ноги.
— Мы предполагали, что это какие-то колдуны — по крайней мере я так думала, — но нам ни на секунду не приходила в голову мысль, что перед нами дети Вирра. Мы отправили Синддла искать истории о колдунах на реке. Мы не знали… — тихо проговорила
Ратт убрал со лба руку и взглянул на нее, сияние свечей отразилось в его подслеповатых глазах. Тонкая шея задрожала, когда он снова поднял голову, чтобы посмотреть на гобелен.
— Возможно? Да. Вина падает на Рыцарей Обета. Именно они возжелали даров детей Вирра, несмотря на то, что были славными воинами. — Он опустил голову на грудь, слабая, точно у ребенка, шея отказывалась долго ее поддерживать. — Вы отправили моего лучшего ученика в очень опасное путешествие, — сказал он. — Если бы вы позвали меня раньше…
Нэнн закрыла глаза, но человек перед воротами продолжал на нее смотреть.
— Отвести вас назад? — спросила Нэнн.
— Нет, помоги мне встать. Я пойду к реке Уиннд.
Нэнн взяла его за протянутую руку.
— А что вы будете там делать?
— Попробую воду, — ответил он, — и посмотрю, правда ли это.
ГЛАВА 12
Тэм и его спутники сидели на камне и смотрели в бурлящие воды Львиной Пасти. Пенистый поток метался между разбросанными, разбитыми скалами, а потом уносился в узкую протоку с такой силой, что содрогалась земля. Тэм не мог оторвать глаз от мчащейся внизу воды, которая походила на спину громадного змея, скользящего мимо них. Все остальные тоже застыли в молчаливом благоговении.
— Я с радостью предложу ему мои деньги, — сказал Синддл, стараясь пере кричать рев Льва. — Вы говорите, кому-то удалось миновать пороги?
Тэм кивнул:
— Да, но это совсем не просто. Кое-кто пропал в Львиной Пасти. Впрочем, другого пути нет. На скалы не взобраться, придется оставить лодку — да и без нее вряд ли нам удастся туда влезть. — Тэм показал на пороги. — Вот главное препятствие — каменный выступ. Видишь, Бэйори? Весла нужно убрать назад, чтобы хоть как-то контролировать движение лодки, но перед тем как мы окажемся возле той скалы, нужно занять положение поперек течения, иначе нас разобьет о камни.
Бэйори посмотрел на него, его лицо превратилось в непроницаемую маску.
— Я сяду на весла, если хочешь, — сказал он, — но ты лучше нас управляешь лодкой, Тэм.
Тэм кивнул, хотя ему и не хотелось признавать, что Бэйори прав. Он должен вытащить их отсюда, провести лодку через пороги, несмотря на то что ему еще ни разу не приходилось бывать в подобных ситуациях. Он скорчился у мчащейся мимо реки, словно ему вдруг захотелось почувствовать ее могущество.
— Если нам не повезет и мы перевернемся, — проговорил он, — держитесь за лодку, но будьте осторожны. Если окажетесь между лодкой и камнями, вас раздавит. Лучше плыть самому, чем это.
Тэм снова посмотрел на пороги. Все молчали. Во рту у него пересохло, ему казалось, будто земля содрогается так сильно, что ее боль отзывается в ногах, подступает к горлу.
Синддл достал монету из кармана куртки. Несколько мгновений он смотрел на сверкающие воды реки, где она, подмигнув ему в последний раз, медленно исчезла на дне среди пены. Тэм взвесил в руке свою монету, а потом швырнул ее, словно хотел увидеть, как она упадет — орлом или решкой. Но она тут же исчезла, и он ничего не успел разглядеть. Бэйори последовал примеру Тэма, его монета пролетела дальше остальных, в самое глубокое место.