Единственная для Лютого
Шрифт:
Казалось, во всём. Малейший поступок принимался им как огромная провинность, а небольшая вольность с моей стороны привела к плачевным последствиям.
Мало того, Лютый говорил со мной так, словно подозревал в желании избавиться от детишек.
Как только ему могла прийти в голову такая ужасная мысль?!
Думая о своей беременности, мне в голову прокралась сумасшедшая идея не отдавать Лютому своих кровиночек. Мысль была простой и понятной, но вместе с тем фантастической в плане осуществления в жизнь.
Ведь Руслан сказал, что своё никогда не отдаст…
— Мария, к вам посетители, — предупредила медсестра. — Поднимутся на этаж и будут в вашей палате через две минуты.
Сердце в груди забилось быстрее обыкновенного. Я замерла на месте и с ожиданием уставилась на дверь, гадая, кто же придёт?
Кому позволено навещать меня?
Кроме Лютого?
Никому, наверное.
Не Динара же явилась ко мне в гости…
Медсестра предупредила, что до появления посетителей осталось всего две с небольшим минуты. Я посмотрела на себя в зеркало, пригладила пушистой щеткой волосы и осторожно подобралась к двери.
Хотелось получить хотя бы небольшое преимущество, увидев гостей первой.
Но приоткрыв дверь, я заметила лишь двух мужчин массивного телосложения, застывших по обе стороны двери больничной палаты.
Они синхронно повернули голову в направлении открывшейся двери и мне перехотелось стоять в дверном проеме, находясь под их пристальным взглядом.
Я поспешно закрыла дверь и предпочла вернуться на прежнее место, присев на больничную койку.
Через непродолжительный промежуток времени дверь снова приоткрылась и в палату с довольным криком ворвался мой племянник Тимофей. Он спешил ко мне со всех ног, бахилы, надетые поверх спортивных кедов, смешно шуршали при каждом движении.
На миг я даже поверила, будто всего лишь сплю и вижу сон. Однако тело отреагировало быстрее просыпающегося разума. Когда Тимофей подбежал и крепко стиснул руки за моей шеей, я наклонилась и обняла его в ответ. С наслаждением вдохнула сладкий, запах родного человечка.
На миг я даже ослепла и стала глуха ко всему, что происходило за пределами наших крепких, сомкнутых объятий.
— Поосторожнее, не то раздавишь Машу, — громко прогрохотал голос Лютого.
Я подняла взгляд и не сразу разглядела черты лица мужчины из-за пелены слез, которые навернулись на глазах против моей воли.
Смахнула слезинки с ресниц левой рукой и снова посмотрела на мужчину, возвышающегося рядом с моей кроватью, как огромная скала. Он был полон решимости, силы и уверенности в себе, теми качествами, которых так сейчас не доставало мне самой.
— Руслан разрешил тебя навестить! — с восторгом сказал Тимофей.
Племянник отстранился и оглядел палату, признав:
— А тут круто. Не как в той больнице, куда ты меня водила! — и поморщился.
— Нравится? Здесь даже есть телевизор и подключено много каналов. Хочешь посмотреть, какие?
— Конечно!
Тимофей с готовностью забрался в просторное кресло с ногами и схватил пульт, но потом рассмеялся и спрыгнул обратно.
— Чуть не забыл! — завопил он и спрыгнул обратно.
Племянник был полон энтузиазма и кипучей энергии. Улыбка не сходила с его лица и на сердце значительно потеплело, словно меня коснулся солнечный лучик и согрел.
— Это в школе мы делали! — племянник вытащил из рюкзака тюльпан оригами и протянул его мне. — Только он немного замялся.
— Сейчас исправим.
Я взяла оригами и попыталась вправить на место лепесток. Племянник ревностно наблюдал за моими действиями и, поняв, что совершаю ошибку, вмешался:
— Нет, ты не так делаешь. Так ты его только распустишь! Дай, я сам его починю!
Тимофей забрал у меня тюльпан и начал возиться с ним, сосредоточенно переминая бумажные лепестки до тех пор, пока не вышло именно так, как это было нужно для поделки.
— Спасибо большое, Тим.
— Теперь можно по каналам пощелкать?
— Разумеется.
Пульт уже лежал на полу. Я хотела за ним нагнуться, но Лютый опередил меня:
— Постой, тебе нельзя.
Он первым взял пульт и передал его Тимофею, а через секунду сел на стул, близко от меня.
— Как самочувствие? — поинтересовался мужчина ровным тоном.
Лицо Руслана выглядело спокойным, но его глаза были тёмными и горящими, как огненные факелы, и выдавали весь спектр эмоций, которые бушевали внутри.
Тем временем Тимофей начал активно переключать каналы и, найдя один из любимых каналов, начал подпевать мелодии начавшегося мультфильма:
— Котопёс, котопёс…
Мне не очень нравился этот мультфильм, я считала его глупым и вредным, но сейчас не стала делать Тимофею замечания, потому что Лютый сидел рядом и перетягивал внимание на себя, словно желая начать разговор.
Необходимость объясниться витала в воздухе и хорошо ощущалась мной. Тем более, неизвестность пугала меня больше всего остального, я желала знать подробности происходящего и чисто по-человечески устала быть загнанной в рамки чужих долгов, обязательств и собственных чувств, которые, словно опасный, ядовитый сорняк, разрастались тем больше, чем сильнее я пыталась их заглушить.
Даже сейчас, когда Руслан появился не один, но позволил мне увидеться с Тимофеем, я испытала к нему жгучее чувство благодарности и даже подумала, что этому жестокому мужчине не чужды проявления родственных привязанностей и понимания того, насколько важно в сложные моменты иметь возможность увидеть и прижать к сердцу человека, важного в твоей жизни.
— Спасибо, что привёл ко мне Тимофея.
Я решила начать разговор первой.
Руслан кивнул молча, не сводя с меня взгляда, потом приподнялся и переставил стул еще ближе к кровати. Теперь он почти касался моих ног своими, а я нечаянно опустила взгляд на его массивные, широко расставленные бёдра и вспомнила, как удобно мне было сидеть на нем сверху и раскачиваться, вперед и назад, взмывать вверх и опускаться вниз, с сочными шлепками…