Единственная для Лютого
Шрифт:
— Твои пряники отдают сильной горечью, — сорвалось с моих губ.
Я прямо взглянула в глаза Руслана. Дерзость могла дорого мне обойтись, но Руслан удовлетворенно улыбнулся:
— Все, что хотел, я увидел.
Эта фраза ввела меня в ещё большее недоумение. Руслан же тем временем позвал Тимофея:
— Тим, нам пора. Надо дать Маше отдохнуть.
— Я еще не досмотрел серию, — попытался возразить мой племянник.
— Дома досмотришь. Можно любую из передач в записи посмотреть, только канал запомни и время трансляции.
Я думала, что Тим будет настроен воинственно, и приготовилась поговорить с ним. Но вопреки ожиданиям, Тим не стал возражать, а послушался Лютого. Я удивилась, что Руслан смог найти общий язык с Тимофеем и повлиять на его решения.
Ещё больше удивилась тому, как после визита Лютого стало спокойнее за Тимофея. Это было нелогично и неразумно, ведь Руслан был опасным, влиятельным человеком, связанным с криминалом. Но я не чувствовала в нем враждебности к Тимофею и почему-то была уверена, что Лютый не обидит моего племянника.
=19=
Повествование от лица героя Лютый
Племянник Марии болтал без умолку на протяжении всей дороги от здания больницы до самой парковки. Однако визит в больницу взбудоражил не только Машу и Тимофея, но и самого Лютого.
Как и сказал Руслан, всё, что хотел, он уже увидел в палате, во время беседы с Машей.
Некоторые мысли уже оформились у него в голове ранее и лишь утвердились, окрепли после беседы. Обвинения заставили Машу понервничать, но это была не нервозность виноватого, а другой природы.
Девушка расстроилась от недоверия Руслана и, похоже, решила, что он совсем безнадёжен…
Не хотелось заставлять Машку нервничать, но иначе никак. Лютому необходимо было получить подтверждение своим мыслям.
Это было нужно, как глоток чистого воздуха в загаженном пространстве…
Добравшись до машины, Лютый пикнул кнопкой автомобильного брелока и успел заметить, каким азартом зажглись глаза Тимофея.
— Хочешь?
Лютый перебросил брелок из одной руки в другую.
Тимофей отвёл взгляд в сторону, нехотя сделав это, и отрицательно качнул головой.
Конечно же, Тим сейчас соврал.
Мальчишки есть мальчишки.
Им нравится лазить всюду, где нельзя, сбивать кулаки в драках и играть с машинками…
С возрастом не меняется почти ничего, вырастают лишь ставки, и понравившуюся девчонку больше не хочется дергать за хвостики, ее пытаются уложить в кровать…
— Когда я плохо вел себя, отец запрещал мне сидеть на переднем сиденье, — внезапно усмехнулся Лютый. — А когда я вёл себя более-менее прилично, снова разрешал. Но за руль никогда не пускал, а так хотелось!
Тимофей прислушался внимательно.
— А что потом?
— Ну-у-у-у… — протянул Лютый.
Он решил опустить часть рассказа, в которой он всё же в возрасте десяти лет стянул у отца ключи, решил покататься по двору, снес забор и врезался в дом соседей. О сломанной руке и понесенным суровом наказании Руслан тоже говорить не стал, выкрутился иначе.
— Сейчас у меня есть своя машина. Я сам решаю, когда за рулём сидеть, а когда с водителем. Хочешь попробовать?
Тимофей оглянулся на здание клиники, явно мальчишка был вышколен Марией и был для неё авторитетом, даже когда она не находилась рядом.
Невольно Лютый снова восхитился силой духа миниатюрной девушки!
Лютый знал на примере семьи, как бывает трудно с мальчишками, тем более, у которых есть в прошлом пометка пребывания в детском доме. Конечно, в Тимофея эта желчь и злость врости не успели, и в том была огромная заслуга Маши.
— Маша узнает.
— Я тебя прикрою, — пообещал Руслан. — Только на педали сам нажимать буду. Они тугие, — снова увильнул, не став говорить пацану, мол, твои ноги коротки, чтобы до педалей доставать.
— Хорошо. Немножко можно, наверное, — нерешительно кивнул Тимофей.
Однако нетерпение бурлило в его крови и сквозило в жестах, в том, как он дергал лямки рюкзака и поправлял бейсболку на голове.
— Только я сначала вырулю с парковки, идёт? — предложил Руслан. — Тут куча других тачек, не погоняешь. Нужно ползти, как черепаха…
Тимофей забрался на переднее сиденье, рядом с водительским, и пристегнулся. Лютый завёл автомобиль, выгнал его с парковки больницы и спустя пару минут выбрал ровную асфальтированную площадку перед строящимся зданием.
Лютому пришлось сдвинуть кресло на максимум и потесниться на сиденье, чтобы мальчишка поместился рядом. Он объяснил вкратце, что делать, позволил Тиму подёргать руль, пока авто стояло на месте, чтобы почувствовать напряжение. Разумеется, мальчишке стоило больших усилий сдвинуть его, но восторгов было не счесть.
— Погнали?
— Нажимай, — разрешил Тимофей и крепче, обеими ручонками, вцепился в руль.
Лютый плавно нажал на педаль, и заведенное авто сдвинулось с места.
С губ мальчишки сорвался крик восторга. Руслан не стал держать руки приклеенными к рулю, но всё же находился настороже и был готов вмешаться.
— Сейчас направо нужно будет повернуть, начинай выкручивать…
Пришлось помочь Тимофею, но действовал Лютый ненавязчиво, чтобы у пацана не возникло чувства ущемленности и ощущения, что разрешение было лишь частичным.
Джип плавно свернул, Тимофей радостно засопел, дыша часто.
Задумавшись о жизни Маши и Тима, Руслан понял очевидную истину, что мужской руки в доме не хватало.
Тиму нужен был тот, кто сможет примерить на себя роль отца, а Машке… Машке нужен надежный и сильный мужчина. И в роли этого мужчины Лютый никого кроме себя не видел и даже на секунду не задумался о другой перспективе.