Единственная для президента
Шрифт:
– Мы выбрали для вас комнату на первом этаже, из-за вашей травмы.
– А где комната Верочки?
– На втором, рядом со спальней Владимира. Но Влад нечасто здесь будет ночевать, как он мне ранее сообщил.
И к лучшему!
– Очень приятно с вами познакомиться, Алёна Павловна.
– Что вы! Зовите меня просто Алёна, – смеется она. – Вера много о вас говорила, мы все держали за вас кулаки. Молились.
– Я так тронута…
– Хватит уже разговоров, – вдруг грубо вмешивается Влад, – уже поздно,
Мы все замолкаем и уже идем по коридору с бетонными лицами.
Как же хотелось упрекнуть негодяя, что он не смеет распоряжаться режимом дня моей дочери и другими моментами, касающимися Веры. Но я прикусила язык, вспомнив наш недавний разговор.
Смеет. Теперь уже смеет. Я его должница. Он здесь главный. Сдерживаться будет тяжело…
– Хочу, чтобы Вера ночевала в моей комнате.
Охладил меня опасным взглядом.
– Её комната рядом с моей, на втором этаже. Точка.
Сжала с силой пальцы. Надо молчать. Просто молчать. Хотя бы сейчас. Отселил меня от них подальше, как бы намекнул, что я не часть семьи.
Оказываемся в комнате – она небольшая, но уютная в тонах светлой сирени, обставлена комфортной, радующей глаз мебелью.
Влад опускает меня на кровать, его руки соскальзывают с моей талии, оставляя после себя след мурашек, после – пустоту и отчаяние, что он ушёл. В плену его гадких рук было так тепло… а теперь снова стало холодно.
Дурацкое тело нежилось и трепетало от жара крепкой, подтянутой фигуры. Сильной. Надёжной, как сталь. Разумеется, всё это я испытывала поневоле и ненавидела свои неосознанные реакции. Они пробуждали во мне ненавистные чувства. Будоражили и опьяняли. Я никак не могла забыть, каким потрясающим был этот мужчина.
– Смотри, мама, я нарисовала тебе картинки! Вот солнышко… – радостно заявляет Вера, тыча пальчиками в рисунки, развешанные по всей комнате. – Я специально повесила его напротив твоей кровати. Сейчас зима же, на улице холодно, много-много снега, поэтому, чтобы тебе не было грустно, я нарисовала тебе солнышко…
Больше не смогла сдерживаться, по щекам струйки слёз. Господи, это так трогательно… И правда, я заметила, что комната украшена детскими рисунками. Моя малышка нарисовала всё это для меня. Хотела сделать приятно.
Дочь забирается ко мне на кровать, клубочком сворачивается возле моего плеча, пока врач выполняет необходимые процедуры и раскладывает препараты на столе.
– Мама, я сильно-сильно о тебе беспокоилась, – тихо шепчет на ушко, я глажу её по голове.
– У тебя всё хорошо? К тебе хорошо относились? Ты хорошо кушаешь?
– Лучше не бывает, – улыбается во весь рот, вдруг замечаю, что не хватает одного зубика.
– Постой! Да у тебя зубик выпал?
– Да! Я положила его под подушку, как сказал тётя Алёна, а утром фея принесла мне подарок – пазлы с принцессой.
– Ты
– Мне очень нравится тётя Алёна и дядя Влад. Они добрые, хорошие, заботятся обо мне, играют со мной. Тетя Алёна вкусно печёт пироги, а дядя Влад готовит самую лучшую в мире манную кашу!
Глаза дочурки загораются как звёзды, я почти роняю челюсть.
– Что?
Отказываюсь верить в услышанное…
Янтарная радужка вспыхивает озарением, дочь смотрит на меня с серьёзным выражением лица, внезапно произносит:
– Мамочка, а давай ты выйдешь замуж за дядю Влада?
Глава 5
– Мамочка, а давай ты выйдешь замуж за дядю Влада?
Цепенею, услышав это. Даже теряюсь на долю секунды. А потом как удар под дых. Полина с точностью отзеркаливает мою реакцию, выдавая на лице то ли шок, то ли испуг.
– Из вас бы вышла отличная пара.
– Солнышко, я… я… – хватает губами воздух, а затем нервно и даже неловко покусывает губы. – Не могу. Ты ещё маленькая, тебе не понять.
– Я? Маленькая? Мне уже скоро будет шесть! – гордо хмыкает, скрестив ручки на груди.
– Вера, тебе пора спать, – обстановку разрядила Алёна, закрыв абсурдную тему. – И мама устала, сегодня был сложный день…
– У меня всегда найдутся силы на дочь.
– Вера, Алёна права, пора в кровать.
Оборачивается ко мне, хлопнув длинными ресницами.
– Минутку, дядя Влад!
И снова к Полине, чтобы ещё о чём-то интересном поведать.
– Мамуля, а ты видела снеговика во дворе?
– Ну конечно видела, милая. Он очень красивый.
– Мы с дядей Владом его вместе слепили… И даже имя придумали, угадай какое?
– Мм… даже не знаю, – задумчиво в потолок. – Снежок?
Крошка смеётся, хлопнув в ладоши.
– Олаф!
– Олаф… Точно, как это я не догадалась. Твой любимый мультик.
Смотрю на них, вдвоём, душа кипеть начинает. Эмоции куда-то за грань космоса летят. Она и моя дочь… Находятся сейчас прямо передо мной, до сих пор не верится. И как чертовски хорошо они смотрятся друг с другом. Душевная какая-то картина… Заставляет шевелиться лёд внутри. Похожи. Но Вера всё же больше похожа на меня.
– Я подежурю сегодня ночью, завтра пришлю сиделку, – Элеонора Валерьевна дотрагивается до моего локтя, выдёргивая из мыслей. Отвлекаюсь на врача, повернувшись к девочкам спиной.
– Вы же знаете главную проблему – доверять никому нельзя.
– Я найду надёжного человека, жизнью клянусь! Оплошностей больше не будет. Извините, но у меня пациенты, я главврач третьей городской больницы, не могу пренебрегать своими обязанностями.
– Разве не хотели на пенсию? – выгибаю брови.
Элеонора Валерьевна фыркает: