Единственная моя
Шрифт:
А с чего это про Жанночку следователь спрашивал?..
Неужели что-нибудь натворила?! Ужас какой! Такая хорошая девочка…
Разве поймешь сейчас эту молодежь, с виду приличные, а поскрести…
Не хотел всего этого для Жанны Бойцов, страсть как не хотел. И так считал, что судьба несправедливо с ней обошлась, подсунув ей мерзавца Сырникова. И последние три года…
Аж зубами заскрипел Бойцов от этих мыслей, ничего общего с его разыскной деятельностью не имеющих. Ничего себе пробило на чувства! Так же нельзя,
И что делать?!
– Дим! – Звонок начальника застал его врасплох, он даже не сразу узнал полковника по голосу. – А ты чего мне не доложил ничего по вещдоку?
Виски тут же покрылись холодным потом.
И зачем рот раскрывал, идиот?! Надо было сначала в багажник слазить, убедиться в том, что все на месте, а уж потом версии полковнику вытряхивать.
Идиот!!! И правда место ему в дежурке вытрезвителя.
– По какому вещдоку? – простонал Бойцов.
Все еще надеялся, что полковник про пустую бутылку из-под водки забыл и спрашивает его относительно другого дела, ведомого Бойцовым параллельно.
– Ты мне ваньку не валяй! – посуровел САМ молниеносно, видимо, почуял неладное. – Пальчики откатали?
– Да, откатали, – кивнул для убедительности Бойцов. – Только не на пустой бутылке, товарищ полковник, а на багажнике.
– Ты чего городишь?! Какой багажник?.. Та-а-ак!!!
Последовала пауза, заполненная сердитым сопением в трубке, потом какой-то грохот. Не упал бы шеф со стула! И снова:
– Та-а-ак!!! Хочешь сказать, что кто-то вскрыл твою машину и обнес ее?!
– Так точно, Владислав Иванович. – И Бойцов снова кивнул.
– Что взяли, Дима? Магнитола-то… Магнитола цела? – с ядовитой нежностью поинтересовался полковник.
– Ничего не взяли, товарищ подковник, кроме пустой бутылки из-под водки.
– Не-е-ет, Дима!!! – взвыл полковник, разражаясь матом. – Это не пустая бутылка из-под водки! Это вещественное доказательство! Вещественное доказательство, которое ты просрал!!! Почему, мать твою, ты не сдал ее вчера в лабораторию?! Почему?.. Ай, да идите вы все!!!
Он добавил, куда им всем надо пойти, и отключился. И Бойцов тут же понял: если он сегодня не допросит Вову Кисляка с пристрастием, то его уволят! Как пить дать, уволят!
А быть уволенным он не хотел. Он хотел быть уволившимся. И по этой самой причине он решил торчать возле двухэтажки до восьми, а если понадобится – и до десяти вечера. Вову надо было брать, пока соседка его не предупредила, что к нему следователь являлся. То есть прямо в тот самый момент, как Вова выйдет из своей машины.
Вова подъехал в половине девятого. Заглушил мотор, выбрался из машины, осмотрелся, задержав свой взгляд на машине Бойцова. Потом сунулся на заднее сиденье, достал оттуда два увесистых пакета и бодрой походкой, совсем не похожей на походку тяжелобольного человека, двинулся к подъезду.
– Владимир Николаевич? – окликнул его Бойцов, держась на всякий случай от него на безопасном расстоянии.
Болезный-то мог огреть одним из пакетов основательно.
– Ну! – Тот приостановился и чуть повернул голову к Бойцову: – Чё надо?
– Разговор есть. – Бойцов поспешил обогнать Владимира Петрова, Кисляка. – Серьезный разговор.
– Вызывай повесткой, если разговор есть, – посоветовал тот и попытался плечом оттереть Дмитрия от двери в подъезд.
Тот стоял не двигаясь.
– А откуда уверенность, что я повестку могу выписать? – удивленно вскинулся Бойцов, удостоверения он не доставал.
– Я вас за версту чую, – вскинул квадратный подбородок Кисляк. – Воздуху мне не хватает, когда вы рядом.
– А-а-а, понятно, – ухмыльнулся Бойцов, не пропуская Петрова домой. – Сразу обострение начинается? Так вроде все нормально, и на аппетит не жалуемся, а как менты рядом, так сразу туберкулез дает о себе знать. Так, что ли, Вова? Я правильно понял: туберкулез у тебя обостряется, когда представители власти на горизонте маячат?
Петров тяжело вздохнул, снова задрал подбородок к темному небу, что-то пробормотал вполголоса.
– Слышь, представитель, те чё надо конкретно, а? Спрашивай, да я пойду, а? – вполне миролюбиво проговорил Кисляк.
– Да вот хочет с тобой мой начальник переговорить, сил нет, как хочет. Проедемся до отделения?
– Э нет, – сразу попятился Петров. – Ни за что! Чтобы я в ментуру по доброй воле!!! Без повестки хрен поеду!!! И прав вы никаких не имеете. Если начнешь руками хватать, я на тебя заяву, начальник! Сразу скажу, что инвалида обижаешь, превышаешь полномочия.
Выучились все, сплюнул Бойцов. Шагу не ступи без церемоний. Даже такая мразь, как этот Кисляк, и тот их требует.
– Будет тебе повестка, и прямо сейчас, – скрипнул он зубами и начал набирать дежурную часть.
А там его разочаровали, а может, и обрадовали, сообщив, что полковник неожиданно сорвался в какую-то незапланированную командировку. То ли какие-то личные проблемы, то ли что-то еще, но никому ничего о его поездке неизвестно.
– Ну, чё? – Кисляк кивнул на потухший телефон Бойцова. – Отбой, что ли?
– Не совсем, Вова. – Ну не отпускать же его было без разговора, в самом деле. Хотелось полковнику сюрприз сделать и Вову прямо в кабинет притащить, но раз так, то и протокола будет достаточно. – В отдел я тебя не потащу, начальство неожиданно укатило в неизвестном направлении, оно тебя лицезреть желало. А поскольку мне ты в отделе не особо нужен, то…
– То что? – Петров сделал пробный шажок к подъезду, вход в который перегораживал ему настырный мент.
– То говорить станем сейчас у тебя дома. Чаем напоишь?