Единственная
Шрифт:
— И все? — оскорбленным тоном осведомился Кота. — И что, черт возьми, прикажете с этим делать?
Я перевела взгляд с Аспена на Коту.
— Что случилось? — забеспокоилась мама, вернувшаяся в комнату с чаем.
— Папино письмо. Он оставил дом мне. И что я должен делать с этой халупой? — Он поднялся, не выпуская из рук конверта.
— Кота, папа написал письмо еще до того, как ты переехал, — объяснила Кенна, еще не успевшая успокоиться. — Он пытался обеспечить тебя.
— Ну, значит, ему это не удалось, разве нет? Когда мы хотя бы ели досыта? Можно подумать, дом чем-то помог бы мне в жизни. Я всего
Я обернулась и увидела, как по лицу Аспена, сменяя друг друга, пронеслись самые разнообразные эмоции: раздражение, сочувствие, гордость, смирение. Он направился было в сторону кухни.
— Стой! — велела я.
Аспен остановился.
Кота раздраженно посмотрел на меня:
— Это его работа, Америка.
— Больше нет, — отрезала я. — Возможно, ты забыл, но Аспен теперь Двойка. Это ты пойди и принеси ему что-нибудь выпить. И не из-за его статуса, а в благодарность за все, что он для нас делает.
Кота неприятно осклабился.
— Вот, значит, как? А Максон в курсе? Он знает, что эта история до сих пор не закончена? — поинтересовался он, небрежно помахав ладонью. Сердце у меня ушло в пятки. — Как он, по-твоему, отреагирует? После той экзекуции многие говорили, что девице еще мало досталось за то, что она сделала. — Кота с самодовольным видом положил руки на бедра.
Я онемела. Аспен тоже, и я не могла решить, спасает нас его молчание или подписывает нам приговор.
Первой обрела дар речи мама:
— Это правда?
Мне необходимо было собраться с мыслями, нужно было найти верный способ все объяснить. Или опровергнуть, потому что на самом деле это было не так… больше не так.
— Аспен, пойди посмотри, что там делает Люси, — велела я.
— Нет уж, пусть останется! — заявил Кота.
И тут я взорвалась:
— Я сказала, что он идет, значит он идет! А теперь все сядьте!
Этот тон, какого я никогда прежде себе не позволяла, стал для всех неожиданностью. Пораженная, мама тут же рухнула на диван. Аспен удалился, и Кота медленно и неохотно уселся тоже.
Я попыталась сосредоточиться:
— Да, до Отбора я встречалась с Аспеном. Мы хотели всем рассказать, когда скопим достаточно денег, чтобы пожениться. Но еще до моего отъезда мы расстались, а потом я познакомилась с Максоном. Я питаю к Максону особые чувства, и хотя мы с Аспеном проводим вместе много времени, между нами ничего нет. — Больше нет, добавила я про себя. Я в упор посмотрела на Коту: — Если ты полагаешь, что можешь извратить мое прошлое и шантажировать им ради достижения своих целей, очень советую тебе хорошенько подумать. Ты как-то интересовался, рассказывала ли я про тебя Максону. Так вот, рассказывала. Он все знает о том, какая ты слабовольная и неблагодарная скотина. — Кота плотно сжал губы, готовый вскипеть, и я поспешила продолжить: — Имей в виду, что он меня обожает, — высокомерно бросила я. — И если ты считаешь, что он скорее поверит твоим словам, чем моим, то для тебя может стать неприятной неожиданностью, как легко я могу устроить, чтобы батогами по рукам получил ты.
Он сжал кулаки, явно взвешивая мои слова. Если я окажусь права и ему искалечат руки, его карьере конец.
— Вот и славно, — подытожила я. — Да, если я услышу хотя бы одно слово в папин адрес, ты все-таки схлопочешь по рукам. Тебе чертовски повезло, что у тебя был отец, который так любил тебя. Он оставил тебе дом, хотя мог и передумать, после того как ты ушел, но не передумал. Он по-прежнему верил в тебя, чего я лично о себе сказать не могу. — С этими словами я выскочила из комнаты и, хлопнув дверью, бросилась к себе.
Я и забыла, что там меня ждут Джерад, Мэй, Люси и Аспен.
— Ты встречалась с Аспеном? — спросила Мэй.
Я ахнула.
— У тебя громкий голос, — заметил Аспен.
Я взглянула на Люси. В глазах у нее стояли слезы. Я не хотела вынуждать ее хранить еще один секрет, и мысль об этом явно ранила ее. Она такая честная и верная. Как я могла просить ее сделать выбор между мной и семьей, которой она дала клятву служить?
— Когда мы вернемся, я все расскажу Максону, — сказала я Аспену. — Я думала, что защищаю тебя и себя, но на самом деле все это время лгала. И если об этом известно Коте, то может быть известно и другим. Я хочу, чтобы он узнал обо всем от меня.
Глава 26
Остаток дня я провела, прячась от всех в своей комнате. Не хотелось видеть осуждающую мину Коты и отвечать на мамины расспросы. Но тяжелее всего было с Люси. У нее был такой печальный вид. Должно быть, она расстроилась, узнав, что я утаила это от нее. Мне не хотелось даже, чтобы она прислуживала мне, а ее саму, казалось, вполне устраивало помогать маме и играть с Мэй.
В любом случае я должна о многом подумать, а ее присутствие помешало бы. Я пыталась решить, как лучше всего преподнести эту новость Максону. Стоит ли упомянуть о том, что мы с Аспеном делали во дворце? Если я умолчу, а он спросит меня об этом прямо, не будет ли хуже, чем если я признаюсь сразу?
Потом мысли мои вернулись к папе, к тому, что он говорил и делал. Неужели все эти незнакомые люди на его похоронах тоже были повстанцами? Неужели их так много?
Рассказывать Максону об этом или нет? Захочет он быть со мной, если узнает, что моя семья связана с повстанцами? Если некоторых представительниц Элиты до сих пор не отчислили из-за их связей, вдруг меня отчислят из-за моих? Теперь, когда мы так сблизились с Августом, это казалось маловероятным, но все равно.
Интересно, чем сейчас занят Максон? Наверное, работает. Или ищет способ уклониться от работы. С кем он совершает прогулки и с кем сидит теперь? Может, мое место заняла Крисс?
Я опустила глаза, пытаясь сосредоточиться. Господи, как же все это вынести?
Послышался стук в дверь. Я не очень понимала, чего ждать, но все-таки крикнула:
— Войдите!
В комнату вошла Кенна. Впервые за все время с моего приезда при ней не было малышки Астры.
— У тебя все в порядке?
Я покачала головой и немедленно расплакалась. Кенна присела рядышком на кровати и обняла меня.
— Я скучаю по папе. Его письмо было такое…
— Знаю, — сказала она. — От него вечно слова не дождешься, пока он был жив. А оказывается, он нашел слова для каждого из нас. В глубине души я даже этому рада. Не знаю, запомнила бы я все, если бы он не написал это в письме.