Единственный, или Семь принцев Анастасии
Шрифт:
Последняя фраза заставила Настю активизировать попытки применить магию. Она попробовала отрешиться от действительности и сосредоточиться, но зловещий шёпот Эсхепиада настырно пробирался в сознание:
— Полагаешь этого мало? Не беспокойся. Здесь не всё. У меня есть ещё. На всех хватит.
Как заставить мозг не слышать мерзкие слова? О чём подумать, чтобы весь мир перестал существовать? Вернее, о ком. Об Альвиане! Воображение легко нарисовало образ принца. Красивые серо-зелёные глаза, ироничная дразнящая полуулыбка. Настя позволила фантазии зайти чуть дальше — их первый поцелуй. Пережила те захватывающие эмоции снова. Приятная теплота вмиг разлилась по телу и Анастасия выпала из реальности. Перестала слышать Эсхепиада — полностью погрузилась в себя.
Вспомнился
Воспоминание помогло проделать то же самое ещё раз — Настя ощутила характерное покалывание в ладонях. Если сейчас дотронуться до какого-нибудь предмета, он нагреется, если до человека — он получит энергетический удар. Однако объект, который давно напрашивался, чтобы к нему применили силу, находился не так близко, чтобы Настя могла до него дотянуться. Да и физических сил на движение руками у неё не оставалось. Нужно было использовать методику, о которой узнала вчера от Альвиана: мысленно приблизить объект к себе, представить, что коснулась его кончиками пальцев, тогда магия подействует. И Настя начала ментальные попытки притянуть Эсхепиада поближе.
Это было нелегко. Раньше она никогда подобного не делала. Не знала как. Но она представила, что Альвиан рядом — помогает и направляет. И вдруг образ Эсхепиада сдвинулся с места и поплыл прямо на Настю. Получилось! Ещё мгновение — и соприкосновение стало неизбежным. От дикой боли перехватило дыхание. Так и должно быть? Или Настя сделала что-то не то?
То или не то, но Эсхепиад тоже явно корчился от боли и судорожно хватал воздух ртом. Его глаза заливала звериная злоба.
Глава 51. На краю
Эсхепиад сложился пополам. Энергетический удар оказался очень болезненным. Пришёлся в солнечное сплетение. Он едва успел защититься. Если бы не поставил блок, то отключился бы минимум на пару часов. К этому времени охрана, что дежурит у дверей, уже бы наведалась проверить, почему принцесса так долго беседует со старцем. Видимо, на это Анастасия и рассчитывала. Опять предательство?! И от кого? От сестры?
Впрочем, Эсхепиад не сильно был удивлён. В мире, где отец с лёгкостью предаёт детей, удара в спину можно ждать от кого угодно. Он предвидел такое развитие событий и подстраховался. Именно поэтому перед тем как начать разговор, напоил Анастасию парализующим отваром. Он, вообще, долго решал, стоит ли открывать перед ней карты. Сомневался, поймёт ли? Станет ли союзницей? Однако в какой-то момент пришёл к выводу, что вопрос с сестрой надо решить раз и навсегда. Или она с ним, или её просто не должно быть. Он честно предоставил ей выбор. Она сама предпочла, чтобы у сказки, которую он рассказал, был печальный конец.
Эсхепиад поднялся со стула, превозмогая боль. Взял кружку Анастасии, в которой оставались недопитыми пара глотков, всыпал туда содержимое коробочки и взболтал. А затем влил Насте в рот. Благо сопротивляться она уже совсем не могла. Отвар из шишек смоляного дерева сделал своё дело.
— Больно не будет. Ты просто уснёшь, — пообещал он почти ласково. Всё-таки, сестра есть сестра. Ему было немного жаль её.
Затем он приволок из соседней комнаты тело Тиберия, и пристроил на стул. Пусть думают, что у отшельника на старости лет случился склероз. Сварил по ошибке не того чая. И сам отравился и гостью на тот свет спровадил. Эсхепиад невольно усмехнулся: не всё-то ты старик знал. Купился на такой дешёвый трюк. Принял угощение от нежданного гостя и не погнушался попробовать.
Что ж — дело сделано. Теперь оставалось только незаметно выбраться через окно, чтобы не попасться на глаза охране, и быстренько вернуться во дворец.
Альвиан минут пять стучал в дверь Эсхепиада, но тот не отвечал, и принц решил войти без спроса. Слишком тревожной была ситуация, чтобы соблюдать приличия. Разговор с королём, навёл на мысль, что именно от стихоплёта
Его отец, Визард, управляет крошечным королевством — с носовой платок. У властителей такого мелкого разлива часто бывает комплекс неполноценностей. Они мечтают расширить владения ни войной, так хитростью. Может, как раз это и было причиной, заставившей Визарда в своё время сделать предложение Эльвире. Она была богатой невестой. Если бы дала согласие выйти за Визарда замуж, тот вместе с женой тот получил бы приличный кусок новых земель. Однако Эльвира предпочла Грифида. Наверняка, Визард после этого затаил обиду. Причём на обоих. Возможно, попадание Эльвиры и Анастасии на Землю подстроил именно он. И даже специально разлучил мать и дочь, чтобы сделать королеве больнее. Хотел наказать строптивую невесту.
Не удивительно, что когда Анастасия нашлась, старые обиды вновь завладели Визардом. И он подослал сына для мести. То есть Эсхепиад здесь не для сватовства. Сватовство — только прикрытие. Поэтому он особо и не старался понравиться принцессе, а наоборот, изображал дурочка. В планах у Эсхепиада и Визарда отравить Грифида, а может даже и его старшую дочь. Единственный вопрос: если отец использует сына, как оружие, то чем он его мотивирует? Что могло заставить Эсхепиада желать смерти Грифиду также сильно, как этого желает сам Визард?
Мысли не мешали Альвиану производить методичный обыск комнаты. Что конкретно ищет, он не знал, но чувствовал, что какая-то деталь, которая даст зацепку, должна попасться на глаза. И она попалась. Из ящика комода принц извлёк портретик. Почти точно такой же он видел в комнате Насти. На портрете изображена Эльвира. Альвиан на секунду даже впал в ступор. Что делает портрет матери Анастасии в покоях Эсхепиада? Стихоплёт приехал на церемонию сватовства с минимумом личных вещей, но, тем не менее, этот рисунок прихватил. Почему? Он для него много значит? Может ли для парня быть дорог портрет женщины, с которой в молодости встречался его отец? Вряд ли. Тогда кто для него Эльвира?
И вдруг безумная догадка опалила мозг. Она была совершенно маловероятной, однако, окажись правдой, объясняла бы, почему Артёму было поручено найти именно Анастасию и Эсхепиада. Альвиан всё голову ломал, что может их связывать, а ответ, похоже, вот он — в его руках. Что если Эльвира через посредника разыскивает их обоих, потому что она их мать. Чисто теоретически такое возможно. Ведь королева могла быть беременной, когда попала на Землю. Просто Грифид об этом не знал.
Правда, тогда возникает вопрос: как Эсхепиад в итоге стал сыном Визарда? Неужели Визард выкрал ребёнка у матери? Может быть. Причём, скорее всего, сразу после рождения. Именно поэтому приметы второго объекта поиска, которые дали Артёму, были очень расплывчатыми. Возможно, мать имела счастье видеть своё дитя всего несколько дней, а то и часов. Но зачем похищение было нужно Визарду? Чтобы окончательно добить Эльвиру, заставить страдать? А заодно сделать из Эсхепиада оружие мести — воспитать в ненависти к Грифиду. Но почему дочь Визард просто разлучил с матерью, а сына забрал себе? Где логика? Догадка неожиданно озарила мозг: сын — наследник трона, будущий король огромного королевства. Вот она власть. Пусть опосредованная, через Эсхепиада, зато какие масштабы.
Из раздумий Альвиана вырвал стук в дверь. В следующее мгновение в комнату влетели сыщики и охрана.
— Приказ Его Благости обыскать покои Эсхепиада, — объяснил главный, и специалисты приступили к работе.
Альвиан немного удивился. Король независимо от него пришёл к тем же выводам? Но как? Принц хотя бы на портретик Эльвиры натолкнулся, а у Грифида этой подсказки не было.
Всё оказалось проще. Несколько минут назад, к королю явился доктор и доложил, что провёл несколько тщательных проверок препаратов и смог вычислить, что рецептура одного из них, горячо любимой королём настойки из гречишной травы, обманным путём была нарушена. Флор сам, не дожидаясь охраны, просто вытряс из аптекаря душу, и тот сознался, что подменял горькую синюю соль на другую субстанцию. Причём делал это по заказу Эсхепиада.