Единственный выход
Шрифт:
Вебер следил за ним, чувствуя горечь на губах. Потом сплюнул и стал спускаться вниз. Продвигался вперед он уверенно — весь обрыв зарос карликовыми сосенками и можно было хвататься за ветви. Рядом шла лестница к пирсу, но он не мог ею воспользоваться — там было слишком светло.
Наконец он добрался до сарая, в котором якобы была заперта Гизелла. Вебер сомневался в правдивости сведений, полученных от секретарши Штайнерта, зато не сомневался, что кто-нибудь его там точно поджидает.
Лунный свет заливал берег Эльбы. Человек, идущий по пляжу, становился идеальной целью для любого, умеющего обращаться с огнестрельным оружием. Единственным укрытием между обрывом и сараем могла служить плетеная пляжная кабинка, контуры которой вырисовывались впереди.
Вебер внимательно огляделся.
В задней стене сарая, до которой оставалось два десятка метров, окон не было. На пирсе, выступавшем в воды Эльбы, никого, да и яхта, покачивавшаяся на швартовах, тоже казалась обезлюдевшей. Стояла удивительная тишина, только сверху долетела музыка.
Вебер достал револьвер из кобуры и снял с предохранителя. Потом сломал большую сосновую ветку, прикрылся ею и, пригнувшись, побежал вперед. Целью его была пляжная кабинка.
Туда он добрался без помех. Ничего — ни выстрела, ни крика, полная тишина. Тяжело дыша, он присел за кабинкой и еще раз огляделся.
Обрыв тонул в тени сосен, только лестницу освещали фонари. Зато беседка в доброй полусотне метров наверху сверкала праздничными огнями.
Он медленно, на ощупь обогнул кабинку и стал было продвигаться вперед, но вдруг застыл на месте: из кабинки под странным углом торчали женские ноги. Высокие каблуки зарылись глубоко в песок.
Вебер разглядывал ноги, пока не услышал страстные вздохи, доносившиеся из кабинки. Прижавшись к задней стенке, расслышал женский шепот:
— Нет, прошу тебя, оставь!
— Но так же неудобно, — возразил мужской голос. На несколько секунд воцарилась тишина, потом снова раздался женский голос, на этот раз куда решительнее:
— Перестань! Я хочу вернуться.
Из кабинки выскочил молодой человек и побежал в сторону лестницы. Вебер услышал, как он кричит обиженно на весь пляж:
— Идиотизм, всегда одни и те же глупости!
Вебер подождал, пока пара исчезнет из виду, потом со всех ног кинулся к сараю.
Ничего не произошло. Немало удивившись, он прижался к стене и оглядел пляж. Судя по всему, его никто не заметил.
Тогда он осторожно придвинулся к двери и осторожно нажал на ручку. Разумеется, заперто. Рядом оказалось низкое и длинное, почти во всю длину фасада, окно.
Вебер подполз и стал так, что изнутри его никто не мог заметить. Перед ним, справа от пирса, покачивалась яхта. В свете луны видно было, что на ней никого нет.
Пришлось достать фонарь и осветить сарай внутри. Луч света блуждал по пустому пространству, продвигаясь все дальше. Неожиданно он выхватил плечи женщины, стоявшей посреди сарая. Луч фонаря пополз вверх, и теперь Вебер различил голову с русыми волосами. Женщина стояла неподвижно, словно окаменела. Не шевельнулась, когда свет фонаря пополз к потолку и потом снова вернулся к ней.
Вебер выключил фонарь и огляделся. Насколько видел глаз — никого. Прислушался, приложив ухо к окну, но из сарая не долетало ни звука, ни даже шороха. Стояла невероятная тишина, нарушаемая только шумом волн, с плеском набегавших на берег и пирс.
Пересилив себя, он опять обернулся к окну и снова включил фонарь, осветив фигуру женщины, которая все еще неподвижно стояла посреди сарая. Круг света незаметно сдвинулся вправо и вдруг — в первый момент Вебер подумал, что ему привиделось, — осветил лицо другой женщины. Та широко раскрытыми глазами смотрела прямо на фонарь. Несколько секунд Вебер ошеломленно ее разглядывал, чувствуя, как по спине бежит озноб. Потрясенный, он снова повел лучом фонаря в глубь сарая. Из темноты выныривало все больше женских фигур, целая стайка призрачных бледных существ, которые то стояли к нему спиной, то таращили огромные неживые глаза. Наконец дрожащими пальцами он выключил фонарь и, едва переводя дух, оперся о стену сарая.
Ну конечно, Гизеллы среди этих фигур не было. В сарае хранились манекены, и он, Вебер, снова оказался в дураках.
Достав из кармана платок, он вытер взмокший лоб.
Взгляд его снова упал на яхту. Поставив револьвер на предохранитель, он сунул его в карман. Потом поднялся на палубу яхты, осторожно спустился в кокпит, подошел к двери каюты и нажал ручку. Заперто.
И тут ему вдруг показалось, что из каюты долетает слабый крик, переходящий в долгий стон. Он рванул дверь и еще раз прислушался. Теперь стон слышался совершенно отчетливо. Отступив на шаг, он уже собрался плечом высадить дверь…
Но тут на палубу упала чья-то тень.
23
Вебер отскочил в сторону. Над ним возвышался Йоханнес, который подкрался бесшумно, как кот. Несколько секунд они смотрели друг на друга в упор. В глазах Йоханнеса Вебер видел бешеную ненависть. Схватив весло, Вебер двинул им Йоханнеса по коленям и мигом выскочил на мол. Но Йоханнес, покачнувшись от удара, все же устоял на ногах. Вебер как раз распрямлялся, когда получил удар в лицо, отбросивший его на другую сторону пирса.
Ухватившись за перила, чтобы не рухнуть в Эльбу, он развернулся и присел на корточки. Тем самым он заставил противника совершить ошибку. Когда Йоханнес оказался в полуметре от него и не мог уже остановиться, Вебер внезапно вскочил и двинул его ногой в пах. Йоханнес с воплем рухнул навзничь.
Вебер хотел уже вытащить револьвер, но вдруг его осветил мощный луч прожектора, видимо, с другого берега Эльбы. Потом послышался глухой рокот мотора плывущего к пирсу катера. Луч передвинулся в сторону и осветил Йоханнеса, который успел уже подняться на ноги. Вебер заметил в его правой руке нож с узким, лезвием. Револьвер доставать было поздно. Вебер медленно отступал назад, не спуская напряженного взгляда с противника.
Так он уперся в дверь сарая. И едва уткнулся в нее, как почувствовал лицом дуновение воздуха и рядом с его ухом нож вонзился в дерево. Рукоятка ножа, все еще дрожавшая и вибрировавшая, кончалась блестящим металлическим набалдашником.
Вебер внезапно сообразил, что сделал какое-то важное открытие, но не имел времени над ним задуматься. Вырвав нож из доски, он прыгнул в сторону в тот самый миг, когда Йоханнес вновь на него бросился. А когда Йоханнес выпрямился, огрел его набалдашником рукоятки ножа.