Единственный выход
Шрифт:
Вебер настолько погрузился в свои размышления, что не заметил, что давно звонит телефон и Виктория уже сняла трубку.
— Наши дела идут в гору, — сообщила она, прикрыв трубку рукой. — Новое дело: у кого-то сбежала невеста.
— Глупости! — буркнул Вебер и вновь погрузился в бумаги.
— Не так быстро, любимый! А если это блондинка? Вебер посмотрел на нее так, что она сразу сменила тон.
— Но тут дело действительно интересное, — повторила она уже всерьез. — У какого-то архитектора из Франкфурта сбежала невеста. Следы привели в Гамбург, но тут исчезли.
Вебер слушал вполуха и довольно резко сказал:
— Оставьте меня в покое! Это дело не для нас! Виктория любезно кивнула и снова взялась за трубку.
— Алло, вы слушаете? Да, герр Вебер заинтересовался вашим делом, но сегодня у него все время расписано. Пожалуйста, позвоните ближе к вечеру, и мы договоримся о времени встречи. — Положив трубку, она пламенно улыбнулась Веберу. Не произнесла ни слова, но в глазах ее прыгали чертики.
Вебер решительно захлопнул досье и встал.
3
— Пошли, Виктория, — спокойно сказал он. — Уже без четверти десять, пора!
Часы показывали ровно десять, когда Виктория и Вебер входили в приемную Штайнерта. На миг задержавшись, они внимательно огляделись. Напротив входной двери находились обитые кожей двустворчатые двери в кабинет шефа. Немного сбоку, в центре приемной — письменный стол. Женщине, сидевшей за ним, было под тридцать, и то, что она натуральная блондинка, Вебер отметил с легким вздохом. Она читала бумаги.
В приемной стояла благоговейная тишина, которую не нарушили ни Вебер, ни Виктория. Вся комната была застелена ковром, поглощавшим любой шум. Блондинка все еще не обращала внимания на гостей. Не подняла она глаза даже тогда, когда Вебер с Викторией остановились прямо перед столом.
На блондинке было платье утонченно-простого покроя зеленых и фиолетовых тонов. Волосы причесаны так, что локоны казались натуральными. Короче, выглядела она женщиной исключительно холеной и ухоженной. На первый взгляд ее можно было принять за кинозвезду, которая взялась за бумаги, только чтобы изучить контракт на несколько очередных миллионов.
Вебер с удовольствием ее разглядывал. И тут взгляд его упал на стоявшую на столе маленькую бронзовую табличку с выгравированными именем и фамилией: Ингрид Долл. Он усмехнулся: имя не просто приземляло впечатление, а попросту развеивало иллюзии.
У Виктории с чувством юмора было похуже. Потеряв в конце концов терпение, она прокашлялась. Вебер пожалел об этом — он бы с наслаждением еще полюбовался фройляйн Долл. Любил, когда женщина пыталась разыгрывать перед ним великосветскую даму.
Наконец Ингрид Долл подняла голову. Получилось это у нее прелестно — плавно и многозначительно. Глаза оказались серо-голубыми. Они холодно скользнули по Виктории и вмиг определили, что с этой стороны ее женственности особая конкуренция не грозит. Потом изучили Вебера, и на нем задержались, хотя с демонстративной сдержанностью.
Виктория, чьи глаза начали метать молнии, взорвалась:
— Нам назначено!
Фройляйн Долл отказалась от дальнейшего разглядывания Вебера. Не только из-за Виктории, скорее, просто придя к выводу, что не стоит труда: он явно не походил ни на Грегори Пека, ни на Рока Хадсона. Потянувшись за ежедневником, переплетенным в красный сафьян, полистала его и, внимательно изучив все пометки, сообщила:
— Герр Штайнерт предупрежден.
При этом она демонстративно смотрела на Викторию, как на пустое место.
Вебера восхищала выдержка Виктории. Он знал, чего ей стоит сохранять небрежный и равнодушный вид и тот медовый тон, которым она сказала, показав на телефон:
— Не угодно ли вам будет позвонить?
Фройляйн Долл любезно улыбнулась и выставила свой едва заметный бюст в исключительно выгодное положение. Потом чуть внимательнее скользнула взглядом по мальчишеской фигуре Виктории и наконец произнесла голосом совершенно бесцветным, словно ее слишком утомили:
— Когда герр Штайнерт захочет вас видеть, он позвонит сам.
Окончательно исчерпав силы, она вернулась к своим бумагам и уже не обращала на них внимания.
Вебер тоже досыта настоялся, так что он отвернулся, подошел к креслу в углу и с наслаждением погрузился в его уютные глубины. Смотрел он на Викторию, которая села рядом. Ноздри ее слегка раздувались, в ней все кипело — он прекрасно это видел. Открыв сумочку, она достала английскую сигарету без фильтра и нервно закурила, не произнеся ни слова. Вебер тоже молчал. Он закрыл глаза и откинулся на стеганую спинку. Можно и подождать: в комнате работал кондиционер и царила приятная прохлада.
Часы показывали половину одиннадцатого, когда обитые кожей двойные двери наконец распахнулись и на пороге показался хозяин фирмы герр Штайнерт. Не глядя на Викторию и Вебера, он подошел к фройляйн Долл и склонился над ее плечом. Прежде чем ситуация стала двусмысленной, секретарша обратила его внимание на ожидающих.
Штайнерт-старший мельком окинул пришельцев взглядом, потом принялся с деловым видом копаться в бумагах па столе. Но потом оставил это дело и неторопливо подошел к Веберу и Виктории. Проведя рукой по лбу, он заговорил делано любезным тоном.
— Да, вы уже ждете! Прекрасно, у меня для вас есть пять минут! — С этими словами он сел рядом с ними.
Вебер чуть привстал в кресле и изобразил любезную улыбку, уставившись на своего будущего работодателя, с которым уже имел когда-то случай познакомиться. Штайнерт выглядел именно так, как обычно представляют ганзейского купца, для которого открыт весь свет. Старательно зачесанные назад волосы, седые виски. Лицо вызывало доверие. Руки спокойно лежали на поручнях кресла; на тяжелых кистях пальцы короткие и не слишком ухоженные. Но, судя по всему, Штайнерт неплохо умел ими орудовать. Темно-серый шитый на заказ костюм из английского габардина был скроен на весьма консервативный манер. Даже глаза, слишком маленькие для широкого лица, не производили неприятного впечатления. Весь облик дышал властностью и солидной основательностью.