Единство государства
Шрифт:
– Всё, хватит! Убьют, значит похороните. Войско уже собралось. В обед выступаем. Даже не мечтай, что я не поеду. Я живу ради войны. Где мои сыновья?
– Кузьма и Фёдор в женской половине. Где им ещё быть?
– Значит так. Я на битву, а ты в женскую половину. Дети уже сиську просят.
Лютогост звонко шлёпнул Элли по голым ягодицам. Девушка засмеялась и принялась одеваться. Беззаботная уверенность мужа передалась и ей. Вот ещё, решила болтать глупости. Мало ли что приснится? Ничего с ним не будет, не будет! Она каждый день станет молить Элая о благополучном возвращении Лютогоста.
Всеслава он застал в Малой трапезной. Старший брат сидел за столом и догрызал куриную ногу. Лютогост с блаженным чувством превосходства
– Завидуешь, брат?
– обратился он к Всеславу.
– Кому завидую, тебе?
– Мне, а кому же ещё? Я с отцом на войну еду, а ты будешь здесь сидеть, куковать.
– Поехать куда-то конечно интересно. Но война это всего лишь средство.
– Опять ты за своё, брат! Я вот одного понять не могу. Зачем отец такое войско собрал? У Вейкко, как говорят, где-то тысяч пять. И то в основном всякий сброд не обученный. А отец с собой шесть с половиной тысяч поведёт. Куда столько? Дал бы мне Старшую дружину, я бы этого Вейкко в два счёта сцапал.
– Ну как тебе сказать?
– Всеслав принялся медленно облизывать кончики пальцев, измазанные жиром, поглядывая изредка на брата.
– Такое войско нужно, не столько чтобы Вейкко раздавить. Это, скорее, для демонстрации нашей силы. Чтобы другим неповадно было мятежи поднимать. К тому же с Чернеком пока до конца не ясно. Вполне возможно, что Озеровы в войну вступят на стороне Вейкко. Тогда отряд отца сможет отойти, пока я, как его наследник, не подниму все наши военные силы и не привлеку других предельных князей.
– Это всё отец тебе сказал?
– Зачем мне такое говорить? Это же очевидные вещи.
Лютогост обиженно встал из-за стола и направился к выходу.
– Да, конечно, я такой глупый, что не вижу простых вещей.
Всеслав понял, что простая братская перепалка грозит перерасти в ссору. Усадил Лютогоста обратно за стол и примирительно ткнул его локтём в бок.
– Не кипятись! Конечно же мы всё это обсуждали с отцом. Он дал мне чёткие указания в какой ситуации как действовать. Ну а ты?
– Что я?
– Готов к битве? Главное, береги себя.
– Уж к чему, а к сражению я всегда готов. Всё будет нормально! Твоих войск не потребуется. Разобьём мятежников и вернёмся домой. А надо будет, и Старогулье спалим!
За двое суток до выхода главных сил, из Древгорода выступила сотня конных разведчиков. За сутки до похода ей следом вышла ещё одна сотня. И, наконец, третья сотня разведчиков вышла за четыре часа до основных сил. Лесьяр Строгов знал подробности битвы в Орешкином овраге и решил перестраховаться, дабы не попасть в засаду.
Наконец, в полдень десятого лютеня четыреста четырнадцатого года в седло сел сам державный князь. По правую руку от него ехал его второй сын. Лютогост, гордо возвышаясь на мощном боевом коне, коротко кивнул своему брату, улыбнулся жене, держащей на руках двоих младенцев, и помахал собравшимся поглазеть на войско горожанам. Лесьяр Строгов выхватил взглядом в толпе знатных жителей свою любовницу, купеческую вдову Ольгу. За день до выступления войска, он провёл у неё целую ночь. Воспоминание об этом заставило князя блаженно улыбнуться. Правда утром Ольга начала разговор про свадьбу, про то, что когда они заключат брак и она переедет в резиденцию, возьмёт себе фамилию мужа. По Законам Мудрости она не могла получить его фамилию, не будучи дочерью воинского сословия. Но спорить уже было некогда и он обещал вернуться к разговору после своего возвращения.
Поход начался. Вслед за державным князем ехали пятьдесят бойцов его личной охраны - Знамённый отряд. Пятьсот конных латников Старшей дружины также двигались во главе колонны. За ними цокали по льду копытами семь сотен легковооружённых конников Младшей дружины. Вслед за конницей шла пехота. Треща барабанами и звеня кольчугами, по улицам Древгорода прошли две тысячи тяжеловооружённых пехотинцев Железного войска. Три тысячи лёгкой пехоты - Поместного войска, выставленного на время войны племенным союзом успонов, шли под собственным знаменем. С интересом разглядывающие город и его обитателей ратники, в легких кольчугах и железных шапках, держали в руках и на плечах копья, дротики, на поясах у них висели налучи с луками, колчаны со стрелами, сабли и топоры. Они ходили в бой под тремя скрещёнными копьями на бледно-коричневом поле. Толпа горожан ликовала. "Слава Лесьяру Строгову!!!" "Победа!" "Войско! Войско! Войско!"
Глава 12
Тёмные улицы
Видогост хотел устроить встречу в арсенале своей резиденции, но Мирина настояла, что необходимо собрать всех в их опочивальне. Место более укромное и от любопытных глаз подальше. Крепкие широкоплечие мужчины скромно стояли у бревенчатой стены и молчали, придерживая руками налучи и колчаны со стрелами. Четверо из них выглядели довольно молодо. Пятый был уже в возрасте. Можно было не сомневаться, что он не раз участвовал в сражениях. Наверняка воевал с киврийцами и Вечерними королями во время нашествия. По всей видимости, он и был главным в группе стрелков, присланных мудрейшим Валентином из храма Агуна и Кесы. Молодые лучники то и дело поглядывали на Мирину. Польщённая их вниманием, Мирина развернула голову вполоборота, демонстрируя правильные черты красивого лица, и нарочито медлительно, поправила сползшую на лоб чёлку.
Когда в дверь вошла Агата Лоскутова, внимание лучников переметнулось на неё. Один из парней едва заметно ткнул соседа локтём и что-то коротко прошептал ему на ухо. Тот согласно закивал. Агата присела на скамью рядом с Мириной. Жена Видогоста недовольно повела плечами. Где бы они не оказывались вместе, её воспитанница всегда перехватывала взгляды мужчин, ранее безраздельно достававшиеся Мирине.
Агата давно привыкла быть предметом всеобщего интереса. С тех пор как она созрела, ещё ни один мужчина не был в силах одарить её равнодушным взглядом. Ни молодой, ни старый. Девушка научилась просто не обращать на это внимание, или использовать красоту так, как ей было нужно. Например, сейчас. Тёплая дружелюбная улыбка, и Мирина уже всем безразлична. Так пропадает интерес к свече, когда восходит солнце. Даже Видогост старается украдкой поглядеть на её личико. Агата ощутила приятное удовлетворение от осознания своих возможностей. С тех пор как она сошлась с Деяном, Мирина стала представляться хрупкой глиняной чашкой, которую можно легко разбить, если только захотеть. Предельный князь влюблён в Агату без памяти. Если она захочет, то выйдет за него замуж и тогда Мирина станет никем. Агата попросит, и её с Видогостом и детьми выгонят из Миргорода куда-нибудь на юг, сторожить Засечную черту от набегов кочевников. Эта мысль согревала душу, наделяя Агату приятным чувством превосходства.
Правда, Агата понимала, что двоюродный дядя Деяна, воевода Старшей дружины Эдуард, не позволит предельному князю сделать что-то подобное. Жизнь научила старого воина восхищаясь чьей-то красотой, сохранять разум трезвым. По всей видимости, он о чём-то догадывался. Несколько дней назад он подкараулил Агату и учинил ей настоящий допрос. Девушке пришлось использовать всю свою хитрость, даже заплакать, чтобы отвести от себя подозрения воеводы. Но не смотря на все старания, Агата почувствовала, что Эдуард всё равно не поверил ей до конца. Так что будет ли Агата помогать Видогосту стать предельным князем или наоборот, встанет на сторону Деяна, Эдуард Булатов ей не нужен.