Единый учебник новейшей истории
Шрифт:
Анютка Чапман (сохрани, Боже, нам всем ее светлый образ в веках) собралась в Госдуму. Уж не хочет она быть телеведущей (а может, пожалеет нас и останется, я не знаю), а хочет она быть… нет, не владычицей, нет, но депутатом, не иначе (иссохни твой мубарак!), Государственной Думы нашей Российской, можно сказать даже, Федерации (грызи ее тщательно черви), чтоб без нее не выбрали «будущее ее детей» – о, как закручено! А будущее-то ей ведь обещал сам премьер – яркое и интересное. Так что пора, пора исполнять. Что-то из этой яркости уже произошло, разумеется – она оказалась в рядах «Молодой гвардии». Вот так – от одной яркости к другой – не спеша, не лукавствуя, и будет перемещаться по жизни. И не то, чтобы мне от этого грустно, нет, мне от этого радостно. Все-таки, идет оно – омоложение, да и «дебюрократизация партийных списков «Единой России», как говорят политологи и отцы основатели. С Настей-то Волочковой
Каждый раз, когда я смотрю на начальника, как на предмет, он открывается мне с совершенно неожиданной стороны, являя искушенному взору моему такие поверхности и сечения, которые до поры не были мною изучены, поскольку резко отличались от всех планов и профилей, видимых мною в иных местах.
Верите ли вы в чудеса? Я верю. Вот выдвигается Валентина Ивановна в двух округах – Петровском и Красненькой речке, и я верю в то, что даже если на выборы не придет ни один житель – все просто сдохнут, то выборы все равно состоятся и Валентина Ивановна победит.
Валентина Ивановна, я в вас верю, как в чудо!
Люди вечно ссорятся из-за пустяков – кто будет губернатором, где будет губернатором. А я считаю, что кто бы не был где – всё равно всё движется в нужную сторону. К Анубису с Осирисом – эти-то разберутся что к чему.
Дмитрий Анатольевич собрался в Рим. Надо придать импульс, вот он и собрался. Импульс нашим с Италией отношениям. Надо ли говорить о том, что они развиваются? Надо. А то, ведь, за всеми этими многолетними малолетними сексуальными скандалами с другом Сильвио совершенно забывается главное – многолетние взаимоотношения, которые «хорошо и гармонично». А еще они соответствуют, «отвечают духу». А еще мне понравилось выражение (юридическое, наверное, а, может, и дипломатическое) «очень продвинутое, привилегированное партнерство». Слово «продвинутое», по моему разумению, предполагает, что существует где-то и «задвинутое» партнерство – ну, да, Бог с ним! Это не важно. Важно другое: продвинутое однажды партнерство, полагаю, может закиснуть на месте, если его оставить в покое. Вот Дмитрий Анатольевич и поедет. Двигать продвинутое.
Горит свалка в подмосковном Сабурово.
Опять?!! Опять у вас что-то горит?!! А?
Горит! Ну, что тут поделать! Ничего не попишешь, горит!
Опять?
Опять! Да сколько ж можно спрашивать? Опять.
А она никогда и не прекращала. Ну, горит, опять. Снова горит, обратно горит. Слово «обратно» не совсем точно, конечно, ну да ладно.
Кстати, вы знаете разницу между «снова» и «обратно»? «Покойника несут снова» и «покойника несут обратно».
Похоже, только о том, что горит, и будем теперь писать. Примерно 15 га. И все они горят? Говорят, что горят примерно тысяча квадратных метров и тушат их 20 расчетов пожарных, отчего над Москвой встает зарево. Но здоровью жителей ничего не угрожает – так утверждают чиновники. А то, насколько оно не угрожает, это решают уже другие чиновники из другого чиновничьего ведомства. Чиновники с чиновниками договорятся – верю. Договорятся, а потом и доложат во всеуслышание – горит, но не угрожает.
Да, господа наши хорошие, во всем мире уже давно выяснили, что угрожало, угрожает, и будет угрожать, пока свалку не переработаете.
А хорошо там будет только тараканам.
Правда, теперь Сабурово плохо даже тараканам – бегут они, полчищами, со свалки в лес.
А при горении мусора выделяются канцерогены, а это резкое увеличение заболеваемости раком. И если в нашей обычной пыли, в обычной городской квартире в Москве можно найти пепел вулкана Эйяфьядлайокудль, то пепел с ближайших свалок – это уж, будьте любезны. И чиновничьи кабинеты от него не спасут. Разница только в том, что те, кто рядом со свалкой, получают ее в легкие в более концентрированном виде, а так – в кабинетах Кремля воздух просто пропитан продуктами разложения со свалок. Только не замечают всего этого, потому что концентрация другая.
При горении в воздух выделяется такое количество различных отрав, что подсчитать их и разложить по полочкам – это гигантский труд. И в каждом конкретном случае – это разные соединения. Одни только выброшенные на свалку батарейки выделяют в почву окислы цинка и марганца – отраву для почвенных вод и для всего живого. А сколько там другого металла? А сколько пластика, органики? И все это окрашено в разные цвета, а краска, разлагаясь, дает не витамины. И вообще, чем сложнее выброшенный мусор, тем он ядовитее. Простое дерево не принесет особого вреда, а вот выброшенный холодильник или компьютер – принесет.
Человечество погибнет не от войн. Оно погибнет от свалок.
И в то самое время, когда оно начнет гибнуть, кто-то из чиновников обязательно скажет, что «здоровью жителей ничего не угрожает».Всякий начальник подобен дереву – крона высоко вверху, а по стволу до него не достучаться.
Всякий начальник подобен приливу – после него остается груда мусора, а с его началом мусор несет навстречу.
Всякий начальник подобен ветру – пусть то и ветер перемен, но он все равно угрожает крыше.
Всякий начальник подобен уточке – считает, что все яйца на этом свете должны быть только под ним.
Всякий начальник подобен скотине – постоянно гадит, а нагаженное выдает за полезнейшее удобрение.
Треба, треба, треба. Вы знаете, что такое «треба»? Треба – это жертвоприношение. Это носите, носите жертву, а потом и приносите. А «нэ трэба» – это когда не надо жертвы.
Власть – горькое блюдо. Некоторые без него никак не могут, ибо без этой горечи не гонится их собственная желчь.
«Мы находимся в периоде, когда нужно выбирать новый путь развития», – сказал господин Дворкович на экономическом форуме. Господи, дошло! Дошло, Господи, они собираются выбирать! И не просто выбирать из чего попало, то, что не особенно поношено, а – новый путь…
Чума и туляремия! Пойду, глотану горяченького!А вас не радует то обстоятельство, что у нас два дорогих лица, а во всех остальных странах – по одному? Нет? Не радует?
А меня радует. Меня на этой планете все радует. Особенно то, от чего нет-нет, да и повеет дуализмом. Люблю я эти две равноправные субстанции: идеальное – обладающее свойством мышления и материальное – обладающее свойством протяжения.
Бог с ним, с мышлением – этим у нас никого не удивишь, но протяжение, вытяжение, или, лучше сказать, прокладывание – вот, что не перестает меня восторгать.
Дикость – и вдруг ни с того ни с сего – труба пролегла.
Ведь нет же ничего – одна тебе, на сколько хватает глаз, пустыня, пустошь, а считается что страна очень богатая. То сверчок прошуршит, то мышь пробежит – и тишина, но вдруг, откуда ни возьмись – грохот, смрад, пыль – а это очень скорый поезд промчался. Пролетел и пропал, исчез, сгинул, кажется, что и на веки вечные.
Ни тебе листок шелохнется, ни тебе дерево вздрогнется, потому нет ни деревца, ни листочка от него. А если б и был бы тот листочек заветный, то прилип бы он, приклеился к чему-либо, да так с ним и ходил бы, приклеенный, если б оно – то, к чему – само бы ходило.
И такая от всего этого на душе благодать, будто сел ты в сторонке, высунул себе язычок, да свернул его в трубочку, чтобы через трубочку ту делать вдох, а потом через нос – тихий выдох.Как только соберутся на ближайшем заседании все крайности щепетильности, и начатки похоти, так сразу же и поделим бюджет. Какой бюджет? А вам не все равно? Главное, было бы что делить, а то ведь могут наступить такие времена, что и делить-то будет нечего.
Вот поэтому и хочется разделить все заранее.Интересно, нельзя ли поделить то, чего еще нет, но оно обязательно когда-нибудь настанет? Или все сделать наоборот? Как наоборот? А так. Например, нынешнюю цену картин Ван Гога перенести во времена его юности, где и поделить.
Если б удалось все это перетащить, получился бы бюджет страны.
Вот для этих операций нам и нужна машина времени.
А премьер отправился на Дальний Восток. Там его интересовало, в частности, состояние рыбной нашей промышленности.