Единый
Шрифт:
Гуж и Май промолчали. Я подождал, пригляделся третьим оком — оба нуара-разведчика, отключенные от чип-эгрегора, стояли перед нами неподвижно, словно в ожидании некоего сигнала. Мое око не различало черт их физиономий и прочих подробностей — только закручивающиеся в спирали и кольца потоки бесцветной энергии, формирующие силуэты. Я прекрасно отличал Гужа от Мая, но при нормальном освещении их ни разу и не лицезрел. Витька был лишен и этого, слышал одни голоса.
— Алё, — сказал я. — Чего замолчали? Там и будем здесь торчать?
— Вы знакомы с теорией современной эволюции, уважаемый Олесь? — внезапно
Гуж помолчал, ожидая, должно быть, моей реакции, но я хранил молчание. Слабо понимал, что происходит и отчего Гуж вдруг ударился в философствование на тему законов эволюции. И почему в его голосе отчетливо звучат не свойственные ему нотки?
Не дождавшись реакции, Гуж снова заговорил:
— Враждовать невыгодно никому, а вот создавать симбиозы — это игра, где нет проигравших. Мы давно это поняли. Вот Республика Росс живет со всеми в мире, даже с нашей Вечной Сиберией, хотя у нас совершенно разные взгляды на жизнь. Технологиями нет-нет подсобляет. Мы с Поганым поле кое-как уживаемся столько лет, хотя Посады отступают на север… Верхний Князьград и нижний в симбиозе проживают, мы друг другу, если серьезно рассудить, нужны, и друг без дружки не можем, что бы там верхние себе не воображали.
— Марья? — догадался я, неожиданно почуяв ее В-ауру. И не только ее.
— Догадливый, — похвалил Гуж, разговаривающий тоном Марьи. — Мы Гужа и Мая подключили обратно к нашей большой и дружной семье. Они миссию выполнили гладко — не без вашей помощи, конечно. Точнее, вы выполнили не без их помощи. Самое главное, никто не налажал. Потому Гуж и Май снова подключены и в гонцах больше не нуждаются. Мы всегда благодарим за хорошую службу.
“Хотя нас совсем скоро…” — начал было Май, но ему не дал договорить Гуж. Глуповатый нуар чуть не разболтал раньше времени то, что их скоро снова подключат к чип-эгрегору…
— Что насчет моей тети, Марья? — взял я быка за рога. — Вы поможете нам ее найти и освободить? Вы получили, что хотели. Потом — был еще договор, что мы втроем уходим в Поганое поле, и вы нам препон не чините. Наоборот, помогаете, чем можете.
— Поможем, спасем твою тетю, не переживай. Честное Собрание не врет, что бы ты там не напридумывал. Благодаря вам с Виктором мы усилим наш симбиоз с верхним Князьградом и порешаем кое-какие дела с Детинцем и лично Председателем… Но это вас не касается, извините. Мы говорили о разрушении башни и Детинца, но говорили иносказательно. Башня и Детинец больше не будут служить своим прежним целям, а мы, нуары, перейдем в разряд “высоких”, а не “низких” людей… Сейчас, когда в наше Собрание влились новые члены со зрением и влиянием, найти твою тетю не проблема.
Гуж-Марья
— И почему я постоянно слышу слово “но” в ваших речах? — с невеселой усмешкой спросил я. Усмешку Гуж не увидит, но поймет по интонации.
— Ты слишком чувствительный, — согласился коллективный разум подземного мира Князьграда. — Думаешь, мы этого не поняли при первой встрече? Ты ловко притворялся, что не ориентируешься во мраке, но мы догадались, что ты прозреваешь тьму, как и любой нуар… И не нужны тебе глаза. Кто ты такой, Олесь? Ты для нас — это самое “но”!
Издали донеслись крики и грохот. Шумели снаружи, на улицах города. Что там у них стряслось? Началась революция? Но какая может быть революция в насквозь чипированном государстве?
— Я уже говорил, кто я такой. Из 37-го Посада, обычный сибериец. Облучил свой чип и…
— …и обрел магические способности? Так не бывает, милый. Ты врешь перед лицом Честного Собрания.
— Все это правда.
— Не вся правда.
— Естественно, не вся, — легко согласился я. — Я умалчиваю кое о чем, что вас не касается. Точно так же, как вы о многом умолчали, когда посылали меня на задание.
— Мы не сомневались, что ты справишься. Ты очень способный… Так кто же ты такой? Нам очень любопытно. Мы такими делами сильно интересуемся. Ты ведь как-то овладел магией Поганого поля, правильно? Это связано с дольменами, о которых вы рассказывали?
— Как я понимаю, тетю вы поможете спасти, когда я расскажу о себе все?
— Да.
— О как? А какие у меня гарантии, что вы не выставите новые условия? Мы договаривались, что вы поможете с тетей, когда я установлю бомбу. Но условия изменились: теперь я перед вами еще и исповедоваться должен! И вы использовали нас втемную. Никакое вы не Честное Собрание. Лживая шайка старых пердунов!
Я, как обычно в таких ситуациях, завелся.
Наступил пауза, затем Гуж тихим, зловещим голосом прошептал:
— А вот это ты зря! Никакая зрячая тварь не смеет оскорблять нуаров! Что ж, если не хочешь исповедаться добровольно, мы прочтем твои мысли сами.
Он еще не договорил тираду, как на меня обрушился страшенный ментальный удар. Будто ударили кувалдой размером в легковой автомобиль, размозжив мое тело от затылка до пяток. И при этом я не умер и все чувствовал. Твердые шершавые пальцы вонзились в мои расплескавшиеся мозги и принялись жадно копаться во влажных извилинах в поисках нужных воспоминаний.
Я не понимал, стою ли я или уже лежу. И вообще что со мной. Уверенность, что я превратился в лужу корчащейся от боли плоти, была стопроцентной.
Чип-эгрегор Честного Собрания навалился на меня всем своим незримым телом, энергетическим многоруким и многоногим чудовищем без глаз, но с потрясающим слухом и нюхом, тяжелым, жарким и чужеродным существом, впился в меня, просочился внутрь, в каждую клеточку.
Я осознал вдруг, что разум нуаров не совсем человеческий, они будто инопланетяне, вздумавшие порыться в мозгах похищенного человека…