Эдуард Стрельцов
Шрифт:
Хотя радоваться жизни, конечно же, выпало лишь нашим. Которые и отправились в кафе, что функционировало на пятом этаже местного универмага. Тот пятый этаж знал любой советский командировочный. Поднявшихся героев тут же облепили посетители (офицеры в основном), а также официантки, повара, посудомойки — да весь отечественный личный состав. Началась незапланированная автограф-сессия. И вновь слово В. Н. Пахомову: «Сияющий Стрельцов обвёл всех взглядом и сделал отмашку, прочертя в воздухе полукруг от своего живота, словно сеятель, идущий по пашне, и приказал: “Пива, водки — для всех, гуляем!”».
Как там у Леонида Филатова: «Так и быть!.. Сегодня можно... Слава богу, есть за что!..»
Глава 6
БЕДА
...Вот и настало время вернуться в тот вечер 9 января 1957 года, когда партия с правительством решили устроить ещё один Новый год для
Дабы оценить значительность той ссоры, нужно понять, что из себя представляла Фурцева на тот момент и кем она станет через полгода. Так вот, кадровый партийный работник, выпускница престижного Московского института тонкой химической технологии, всего-то 46-летняя Екатерина Алексеевна являлась к январю 57-го секретарём ЦК КПСС плюс к тому первым секретарём Московского горкома партии. Если по-сегодняшнему — фактически мэром столицы. И танцы в Кремле устраивал, конечно же, не Хрущёв (у него других забот хватало). А вот то, что к организации праздника московская градоначальница приложила руку, — очень вероятно. Поэтому нетрудно представить себе последствия любого столкновения с этой влиятельной и амбициозной женщиной. Особенно если учесть, что к лету 1957 года Фурцева поднимется ещё выше, станет членом президиума ЦК КПСС (позднее политбюро) и одним из самых близких Хрущёву политиков страны. А всё потому, что вовремя пришла на помощь дорогому Никите Сергеевичу в недобрый час его схватки с объявленной (после, понятно, победы над ней) антипартийной группой Молотова, Маленкова, Кагановича «и примкнувшего к ним Шепилова». Причём те несколько минут, в которые Екатерине Алексеевне удалось подсуетиться и обзвонить нужных людей и в результате был собран спасительный для тогдашнего лидера пленум ЦК партии, стали определяющими. Ибо дело шло к тому, что Хрущёв становился министром сельского хозяйства, навсегда теряя право голоса на политическом Олимпе.
Вот с кем взяла нелёгкая поссориться Стрельцову.
Что касается непосредственно кульминационной сцены, то ни съёмки, ни аудиозаписи, естественно, нет. Существуют пересказы и их версии. Что известно точно: Фурцева предложила олимпийскому чемпиону познакомиться со своей дочкой Светой. А дальше — вариации.
Однако прежде чем к ним перейти, нужно разъяснить, с чего бы дочь высокопоставленной сановницы вообще заинтересовалась перовским парнем. Где она и где он?
Ответ будет на удивление прост: не одна Светлана Фурцева не то что симпатизировала центрфорварду, а попросту была влюблена в него. В те времена, так непохожие на нынешние, не было ни «лайков», ни «постов», «репостов», да и «фоток» в их сегодняшнем исполнении. «Скачать» что-либо было нельзя. Однако фотографии футболистов, как и киноактёров, продавались. Но то киноартисты, пусть и обожаемые Тихонов, Стриженов, Харитонов, Рыбников, а то — футболисты. Актёр всё-таки чужой сценарий играет и делает то, что режиссёр потребует. И дублёр его в опасных сценах, когда глаза закрыть хочется, способен заменить. А у футболистов дублёры в ином первенстве функционируют, и на газоне каждый раз — премьера, где исполнители не только рискуют здоровьем, но и являются все вместе сценаристами, режиссёрами, актёрами, совершенно об этом не задумываясь. Замечу: это 50-е, до первых «договорняков» ещё примерно две пятилетки.
И вот сильный, талантливый, храбрый мужчина превосходно «солирует» даже в обезличенной тренером команде. Если же тренер поумнее — как, например, В. А. Маслов, — то «соло» позволяется всем. С учётом ситуации, естественно.
Ну и, скажите на милость, как не обожать такого молодого человека, который наделён абсолютно всеми воображаемыми достоинствами? В те годы девичьи альбомы, куда вклеивались и фотографии (хватало и хорошо иллюстрированных журналов), и газетные отчёты, и статьи, и статистические данные, — смотрелись вполне обыкновенно. Да и что плохого-то? Девушки восхищались настоящими, а не придуманными героями. Иногда, между прочим, возникало и ответное чувство. А Люба Бескова даже вышла (лет, правда, через десять) замуж за Володю Федотова. Хотя подобное, безусловно, редкость.
В общем, популярность футболистов была вполне объяснима и огибала любые выстроенные иерархические преграды. Стрельцов же был, ко всему вышеперечисленному, просто красивым мужчиной. Что-то северное, «шведское» проглядывало в его внешности. Символично даже, что международная слава русского футболиста началась в Стокгольме. И вроде ведь обычный круглолицый курносый парень — а есть некий шарм. А играет-то как! А забивает сколько!
Потому не одно Светино сердце было разбито. Разница только в том, что у Светы мама находилась в руководстве государством. Хотя мать — всегда мать. Об этом Эдуард, как, по совести, и многие мужчины, не задумался. И знакомиться с дочкой Фурцевой резко отказался. Ещё сказал (по одной версии, сразу Екатерине Алексеевне, по другой — потом): «Я свою Алку ни на кого не променяю». Имелась в виду Алла Деменко, с которой они поженились, как помнит читатель, в конце мая: 21-го расписались, а 25-го была свадьба. Похвальна, безусловно, верность невесте. Однако, заметьте, никто и не требовал никого ни на кого «менять»! Просили только познакомиться. К тому же Светлане (она 1942 года рождения) не исполнилось и пятнадцати. Даже если и предположить невозможное: будто Фурцева строила какие-то планы на Стрельцова (ведь для первого секретаря он как раз и был всего лишь футболистом), то до их осуществления годы оставались. Да и почему не познакомиться, не дать автограф? То-то девочка потом бы радовалась, подружкам хвасталась. Это же не у Пугачёва руку целовать, никакая присяга не нарушалась. И Фурцева, не исключено, стала бы персональной поклонницей футболиста. Причём Эдуард всегда деликатно, мягко относился к болельщикам и футбольным любителям. Многие считали даже, что слишком мягко и деликатно. А тут вдруг сорвался в самый неподходящий момент. Что делать, в качестве объяснения вспоминается расхожая фраза: «вино ударило в голову». И вместо возможного союзника приобрёл реального врага.
Вместе с тем: никаких документов, связанных с участием Е. А. Фурцевой в имевшей место беспрецедентной травле Стрельцова, или не опубликовано, или, что скорее всего, не существует. В конце концов, «телефонное право» никто не отменял. И правители 60 лет назад не уступали интеллектом нынешним. Поэтому стопроцентно утверждать, что именно оскорблённая в лучших чувствах мать стояла за творившимися пакостями в отношении Эдуарда, нельзя. А, допустим, мнение, высказанное Б. Г. Татушиным в телефонном разговоре с А. Т. Вартаняном: «Стрельцова посадила Екатерина Третья, и все об этом знают» — к делу, что называется, не подошьёшь.
Однако нельзя не согласиться и с Акселем Татевосовичем: с сезона 1957 года торпедовский нападающий оказывается «в зоне особого внимания». При этом внимания пристрастного, исключительно субъективного. Когда каждое нарушение, если оно и было, рассматривалось «под микроскопом», когда любой игровой эпизод раздувается до скандала, когда виновата всегда одна сторона, точнее, один футболист с известной всем фамилией. Нужна ли в таком случае письменная директива? Отвечу так: и устной не надо. Достаточно многозначительно сообщить: «Есть мнение». И посмотреть вверх, в потолок. Подчинённые поймут. У всех же семьи.
Поэтому и старалась пишущая братия, осознав важность поручения, которого официально не было. Ко всему прочему, не надо забывать: Стрельцов как личность раздражал немалую часть работников пера. Он не дерзил, не хамил, не оскорблял журналистов. Но успел надоесть за три лишним года отдельным гражданам. Помните Н. Пшенина? А ведь история случилась до знакомства Эдуарда Анатольевича с Екатериной Алексеевной.
А. Т. Вартанян в книге «Насильник или жертва?» указывает точную дату начала антистрельцовской кампании: 12 апреля 1957 года. В тот день «Советский спорт» опубликовал отчёт об игре с упомянутым ранее минским «Спартаком». Тот матч мы уже разобрали: мне думается, фигуры Артёмова, Иванова и, прежде всего, Стрельцова высветились достаточно для рассмотрения общественности. Но сейчас пришла пора анализировать отчёты и письма.
Начнём с публикации в «Советском спорте»: «Гол, забитый Стрельцовым, решил исход встречи. Но можно ли назвать центрального нападающего торпедовцев, неоднократного участника сборной СССР, героем матча? Нет! Через 20 минут заслуженный мастер спорта Эдуард Стрельцов позволил себе безобразный поступок — ударил спартаковца Артёмова, нанеся ему серьёзную травму. Хулиган был удалён с поля. И этот возмутительный поступок испортил впечатление от матча».
То есть основная часть заметки посвящена не игре, а тому, какой плохой Стрельцов. Который, не скроешь, гол и забил. Сделал, получается, то, зачем выходил на газон. При этом читатель остаётся в неведении: коли он открыл счёт, то с чего бы вдруг травмировал беззащитного Артёмова? На радостях, что ли? Прессу у нас в стране всегда читали не просто тщательно, а между строк. Материал от 12 апреля вдумчивого болельщика никак не мог удовлетворить. А. Т. Вартанян убедительно увязал бездарный, прямо скажем, отчёт с намерением дисквалифицировать Стрельцова на три игры и, что страшнее, сразу же лишить его звания заслуженного мастера спорта. Для чего и взяли объяснительную записку у судьи, что делалось в крайних случаях. И собрание в команде провели (о нём уже шла речь) на следующий день. Далее пошли письма. 18 апреля в «Советском спорте» публикуются два отзыва под рубрикой «Мнение болельщика».