Ее маленькая тайна

Полякова Татьяна Викторовна

— Папе настучишь?

— Я не стукач. А ноге совсем не больно.

Это он врал, потому что пошел, прихрамывая, а назавтра не мог напялить ботинок: нога здорово распухла.

Утром, заметив, что времени уже довольно много, а Резо из своей комнаты так и не появился, я постучала и вошла: он сидел на постели и безуспешно воевал с ботинком.

— Видишь, ты все-таки заболел, — обрадовалась я. — Пойду скажу Папе и вызову врача.

— Не надо, — разволновался он.

— Надо-надо, — заверила я.

Врач прибыл через полчаса, осмотрел увечье и наложил тугую повязку.

Было ясно, что Резо временно нетрудоспособен, и мы с Витькой, загрузив его в любимый «Опель», повезли на родную квартиру (то, что она существовала, слегка меня удивило: я была уверена, что Резо родился, вырос и созрел в стенах Папиного дома. Сначала был маленький такой охранничек, в крохотных защитных очках и смешном костюмчике, потом рос, рос и вырос в большого Резо).

Квартира находилась на третьем этаже, правда, в доме с лифтом, так что скакать по ступенькам ему не пришлось. Я немного прошлась по его жилищу. Ничего примечательного, кроме приличного слоя пыли на мебели, указывающего на длительное отсутствие хозяина. Это я и так знала, потому наблюдательность удовлетворения не принесла. Холодильник был пуст.

— Вить, — попросила я. — Сгоняй в магазин, чтобы Резо не умер здесь от голода. А я с ним посижу.

Витя отправился выполнять поручение, а Резо сидел на диване и выглядел жутко несчастным.

— Снимай костюм и ложись. У тебя халат есть? Болеть надо в халате.

— Я через пару дней вернусь, — сказал он.

Я нахмурилась, посмотрела сурово и заявила:

— А вот об этом даже не думай.

Пошарив немного по шкафам, я обнаружила подушки и одеяло и соорудила больному вполне приличное ложе.

— Ложись и болей спокойненько. Вот увидишь, тебе понравится. Хочешь чаю? — Он мотнул головой. — А чего ты хочешь?

Чего он хотел, я очень хорошо знала, но время терпит, сейчас на очереди Клим.

— Ладно, я просто посижу рядышком, и мы поболтаем.

Вернулся Витька, определил продукты в холодильник и заглянул к нам.

— Ну, ты как? — спросил он Резо.

— Нормально, — с отчаянием сообщил тот.

— Я тебя навещать буду каждый день, — попробовала я его утешить. — И сейчас мы никуда не торопимся. Правда, Витя? Хочешь, я тебе почитаю или расскажу что-нибудь смешное?

— Ты это нарочно сделала, — прошипел Резо, воспользовавшись тем, что Витька вышел покурить на балкон.

— Лучше заткнись, — в ответ прошипела я. — Не то уйду и больше не вернусь. Лежи тогда здесь один.

Я взяла его руку и осторожно погладила ладонь, удивляясь про себя матушке-природе: ну надо же, не рука, а самая что ни на есть обезьянья лапа, только ногти подстрижены. Допекать его все-таки не стоит, потому что, если он меня своей лапой цапнет, от меня мало останется. Впрочем, Резо на такое никогда не решится.

— Не злись на меня, ладно? — попросила я жалобно, а он отвернулся к стене.

После того как Резо получил увечье, в дом на жительство был взят Витька и назначен моим охранником. Ко мне он относился без особого интереса, был уверен, что я сумасшедшая, а какой спрос с сумасшедшей? Однако Папа меня любит, значит, его дело быть рядом, со мной не спорить и по возможности угождать. Позиция

исключительно разумная. Ко всему прочему Витька лентяй и лишнего шага не сделает, так что сторож из него, в отличие от Резо, никудышный. У него был еще один недостаток, который я считала достоинством, — любопытство. Витька обожал новости, правда, никогда не трепался, ему нравилось просто знать. Именно он сообщил мне, не подозревая об этом, о начавшейся между Климом и Монахом войне. Монах вроде бы исчез из города, хотя никто не знал этого наверняка.

«Какая ж тогда война?» — удивлялась я мысленно и прислушивалась к Витьке. День мы провели возле бассейна, а вечером с Папой по обыкновению играли в шахматы. Папа был спокоен и на мой счет черных мыслей не держал.

Вечером Витька и Толик проверили дом, включили сигнализацию и отправились спать. Ночью незаметно покинуть жилище Папы никак невозможно, это я знала доподлинно. Другое дело днем. Почему-то бдительность проявляли только ночью, а утром я спокойно встала, произвела уборку, разбудила Витьку и отправила его за хлебом. Магазин размещался за углом, но он поехал на машине. Конечно, сигнализацию отключили. Толик тоже встал, бродил по огромному дому и не знал, чем себя занять. Я спокойно вышла в сад, протиснулась сквозь прутья ограды на соседскую территорию и, пользуясь тем, что хозяева дома до сих пор не вернулись из-за границы, через калитку вышла на улицу. Остановила такси, доехала до центра, а там уже троллейбусом до своей квартиры. Здесь меня ждал сюрприз. На диване лежал Док и читал газету.

— О Господи, — покачала я головой. — Что ты здесь делаешь?

— Ты сама сказала, что у меня опасно.

— А здесь, по-твоему, нет? Вроде мы договорились, что ты уедешь?

Док нахмурился и молчал. Уезжать он никуда не собирался. Беда с мужиками: упрямы, своенравны, а мысли их одинаковы и совершенно неинтересны.

— Ладно, Док, — примирительно сказала я, садясь рядом. — Монах воюет с Климом. Авось ему не до нас.

— Орлов звонил два раза, — вздохнул Док. — Варя, этот конверт… для чего ты велела передать его Скобелеву?

— Опять двадцать пять! — всплеснула я руками. — Говорили уже…

— Варя, этот парень погиб! — взвизгнул Док.

— Какой еще парень?

— Прекрати, прекрати немедленно! — Он вскочил, а я затихла, уставилась в пол и сидела с таким видом, точно ничего не вижу и не слышу. Док опустился передо мной на корточки. — Варя, посмотри на меня… Что с тобой происходит?

— Хочешь упечь меня в психушку?

— Что за глупость? — Он покачал головой, чувствуя себя оскорбленным, но ведь подумывал… — Варя, парня застрелил Скобелев?

— Откуда мне знать? Я живу в доме Папы, двадцать четыре часа в сутки под пристальным оком охраны. Все городские события проходят мимо.

— Прекрати! — выкрикнул он. — Это Скобелев? Как ты заставила его совершить убийство? Сказала, что этот парень расстрелял его семью?

— Чушь, Док. Ты сам в это не веришь. Надеюсь, ты ничего не сказал Орлову? — «Слава Богу, не сказал…»

— Варя… я многое могу понять… Скажи мне, парень один из тех троих?

— Да, — кивнула я. Соврать было проще.