Её шикарный босс
Шрифт:
— Ты купил девчонку! Все, точка! Она теперь твоя! Насладись ею сполна, а потом отпусти, если ты такой альтруист, — Ринат поморщился, подошел ближе и забрал стакан.
— С ней так нельзя, — устало покачал головой Ярцев. — Она живая, понимаешь? Она настоящая… как… как Лиза.
— Зачем ты вообще взял ее работать?! Теперь не оберешься проблем!
— Я просчитался. Я не учел, что есть соблазн, который способен взять вверх над моим рационализмом.
Ярцев отнял у партнера стакан обратно, плеснул вики и резко выпил. На душе было скверно. Настолько, что он даже не чувствовал жжения в горле и груди.
— Я предал Лизу, Ринат. Я предал все самое лучшее, что у меня было.
— Лизы уже давно нет! Как ты не понимаешь, Саша?! Ее не воскресить! После смерти ничего нет! Ну, поверь! Я видел смерть тысячу раз. Я знаю, о чем говорю.
Ярцев взглянул на партнера, с горечью отбросил автомат, захватил бутылку с остатками виски и, не оборачиваясь, зашагал к выходу из тира.
Ринат беспомощно вскинул руки, пробормотал что-то на чеченском, и принялся убирать наведенный беспорядок.
Ярцев сел за руль своего автомобиля. Он был пьян, но все равно включил зажигание и поехал вперед по ночной трассе. Его лицо было смертельно бледным, а легкие выжигали невыплаканные слезы. В последний раз он плакал в тот день, когда Лизу похоронили. Видеть, как опускают в землю гроб с любимой женщиной и ребенком, еще три дня назад разговаривавшей с ним по телефону, казалось невыносимым.
На его счастье, трасса в предтуренние часы была почти пуста, и он не встретил ни одного патрульного.
Ярцев зачем-то приехал в свой старый дом, туда, где они жили с Лизой.
Он неуклюже припарковался и вышел из машины. Забрал с собой бутылку, пошатываясь, открыл нажатием кнопки железные ворота, и достал ключи от двери, уже три года висящие на одном и том же месте.
Он заметил, что ключи поржавели. Вздохнул, и нетвердой походкой двинулся к дому.
В просторном холле пахло плесенью. За три года ни разу не тронутая, мебель покрылась густым слоем пыли. Он хлебнул виски для смелости и шагнул дальше.
Толкнул двойные резные двери в гостиную и включил свет. Ему в лицо сразу же бросились воспоминания. Лиза, мягкая и смеющаяся, со светлыми волосами, сплетенными в косу, поливает свои любимые фикусы на окне. Лиза заставляет его собирать шкаф для спальни. Лиза тянет его за собой на шелковые простыни. Ей так нравилась роскошь после того, как они выбрались из нищеты. Он выполнял каждое ее желание, каждый каприз, желая оплатить сторицей то терпение, которое она проявляла в его самые черные дни.
Ярцев растерянно осмотрелся. Место, которое она так любила, и в котором всегда жила какая-то часть ее души, вдруг обратилось в прах. Здесь больше никто не жил. Дом умер вместе с тем лучистым счастьем, которое когда-то пропитало собой каждый угол.
Он вдруг осознал, насколько прав Ринат. Уже давно ничего нет. Лизы нет. Все, что связывало его с семьей – теперь прах.
Сердце сковало странное равнодушие. Боль, разрушающая его все это время, вдруг тоже обратилась в пепел.
Он сел на пыльный диван, достал сотовый телефон и посмотрел на время. Пять пятьдесят. Ярцев нажал кнопку вызова.
—Альберт, — хриплый, отрывистый голос.
— Да, босс.
— Как только приедешь на работу, выставь на продажу мой дом. Свяжись с агентами, найди приемлемую цену.
— Адресс, босс.
— Я вышлю тебе адрес сообщением.
— Будет исполнено, босс.
— Отлично. Я буду в понедельник со второй половины дня.
— Как скажете, босс.
— До встречи.
Он посмотрел на остатки виски на дне бутылки, и поморщился. Поставил бутылку на журнальный столик, погасил за собой свет, и вышел из дома. Скоро совсем рассветет. Ему надо немного поспать, прежде чем он вернется в свой привычный рабочий ритм.
Ярцев не помнил, как вернулся в свою квартиру и заснул мертвым сном.
Ближе к полудню его разбудила пронзительная трель сотового телефона. Он грязно выругался и взглянул на экран. Один из настырных просителей. Ярцев нажал отбой. Он был не намерен вкладывать средства в чужие объекты. Львиную долю прибыли он вложил в завод по производству АК47, остальные деньги ждали своего звездного часа. Строительство единственной свечки в прибрежном районе Абхазии никак не входило в его планы. На данном этапе вложение совсем невыгодно. А те, кому так хочется дождаться от него милости, пусть записываются на прием через секретаря. Нечего звонить на личный номер.
Он отбросил телефон в сторону и снова провалился в сон.
Глава 15.
В понедельник Катя вышла на работу. Сердце сжималось от страха и неловкости в преддверие встречи с Ярцевым, но на ее счастье, в это утро он был по горло занят делами в городской мэрии.
На рабочем столе рядом с розовой кружкой она заметила красивую золотистую коробку с шикарными красными розами.
Катя расстегнула пуговицы на черной курточке, развязала оранжевый шейный платок и настороженно поправила зеленое платье.
— Катя! — оживился замаячивший на входе Альберт с пачкой свежего кофе. — Мне не хватало твоего медового голоса, заливающего приятные новости клиентам, желающим купить квартиры. Кстати, отличное платье. Жаль, что босс не разрешил взять его для рекламы.
— Мне тоже вас не хватало, — Катя улыбнулась и с опаской покосилась на цветы.
— Спасибо за букет. Он очень красивый.
— Это не от меня, — Альберт пожал плечами и взглядом указал на плотно прикрытую дверь.
Катя судорожно сглотнула. При мысли о том, что Ярцев оставил для нее букет, сердце ушло в пятки, но она, пересилив страх, подошла к коробке и достала оттуда вложенную открытку.
«С возвращением!» — крупный, размашистый почерк, от взгляда на который у нее задрожали руки. Смутное предчувствие сдавило спазмом горло. Предчувствия не обманывали ее никогда, и она уже не могла спокойно дышать. Он вытащил ее из притона не просто так. И дарить красные розы тоже не в его обычной манере взаимодействия с сотрудниками.
Образ Ярцева, такой пугающий и привлекательный одновременно, встал перед глазами. Она представила, как он уверенно целует ее в губы, как властно расстегивает замок на платье, как гладит обнаженную спину, и почувствовала, что вот-вот хлопнется в обморок.