Ее тайный дневник

Куин Джулия

Через пару часов карета, столь ожидаемая ею, остановилась у дома, и Тернер, уставший от дороги, но полный нетерпения поскорее увидеть жену, спрыгнул на землю. Он извлек из саквояжа аккуратный сверток, поручив лакеям заниматься его багажом. Бросив взгляд на окна, отметил, что в их спальне нет света. Он надеялся, что Миранда еще не легла, потому что не хотел ее будить, но ему не терпелось поговорить с ней и помириться.

Он взбежал по ступеням парадного входа и потопал ногами, чтобы сбить грязь с сапог. Дворецкий, так же как и Миранда,

ждавший его приезда, распахнул дверь прежде, чем Тернер успел постучать.

— Добрый вечер, — приветливо поздоровался Тернер.

— Рад первым поприветствовать вас, милорд.

— Спасибо. Моя жена еще не спит?

— Полагаю, что она в Розовой гостиной, милорд. Скорее всего, читает.

Тернер скинул плащ.

— Это ее любимое занятие.

— Мы счастливы, что наша госпожа такая умная леди, — сказал дворецкий.

— Послушай, разве у нас в доме есть Розовая гостиная?

— Теперь есть, милорд. Это прежняя гостиная в западном крыле.

— Да? Значит, жена заново обставила эту комнату? Что ж, хорошо. Я хочу, чтобы она чувствовала себя здесь как дома.

— И мы все также на это надеемся, милорд.

Тернер улыбнулся. Миранда пользовалась большим уважением у слуг. Горничные просто обожали ее.

— Пойду и удивлю жену, — сказал Тернер и, миновав прихожую, повернул направо в сторону той гостиной, что раньше именовалась Западной.

Дверь была приоткрыта, и Тернер увидел, как мерцает свеча. Глупышка! Ей же темно читать при таком освещении.

Он распахнул дверь пошире и заглянул в комнату. Миранда лежала на диване, рот у нее был слегка приоткрыт, на животе красовалась книга, а поднос с ужином стоял рядом на столике. Она такая милая и такая беззащитная. У него заныло сердце. Как не вовремя ему пришлось от нее уехать! Он скучал без нее, думал о ней все время в Лондоне, но полностью осознал, насколько глубоко и сильно его желание быть с ней, только в этот момент — когда увидел ее, лежащую с закрытыми глазами и мирно спавшую. Грудь у нее размеренно поднималась и опускалась.

Сначала он решил ее не будить, но потом передумал. Надо разбудить Миранду и уложить в постель, и он это сделает.

Тернер подошел к дивану, отодвинул в сторону поднос с ужином и уселся на краешке стола, держа на коленях сверток.

— Проснись, доро… — Он запнулся, вспомнив, что жена запретила ему так ее называть. И тихонько дотронулся до ее плеча. — Проснись, Миранда.

Она заморгала и слабым спросонья голосом произнесла:

— Тернер?

— Здравствуй, киска.

Наплевать, если она не хочет, чтобы он ласково ее называл.

— Я уже… — она зевнула, — почти перестала тебя ждать.

— Я же сообщил, что приезжаю сегодня.

— Но дороги…

— Они оказались не такими ужасными.

Он смотрел на нее и улыбался. Кажется, жена со сна не помнит, за что злилась на него, а он не собирается ей напоминать. Он коснулся ее щеки.

— Я скучал без тебя.

Миранда встрепенулась:

— Правда?

— Очень. — Он помолчал. — А ты?

— Еще как! — Врать ни к чему, подумала она. Он же знает, что она его любит. — Ты успешно провел время в Лондоне? — вежливо осведомилась она.

— Я бы предпочел, чтобы ты была со мной, — ответил он, осторожно подбирая слова, чтобы ненароком не обидеть ее. — У тебя все в порядке?

— На несколько дней приезжала Оливия.

— Рад слышать.

Миранда кивнула. Потом пробормотала:

— Все равно у меня было много времени, чтобы обо всем подумать.

Наступило долгое молчание.

— Понимаю, — сказал он.

Она увидела, как Тернер положил на стол сверток, встал и зажег еще несколько свечей.

— Здесь темно.

— Я заснула еще засветло, — пояснила она, чтобы что-то сказать, словно между ними уже властвовал невысказанный уговор избегать теплых, сердечных слов.

— Да, сейчас рано темнеет. Ты, наверное, очень устала.

— Тяжело носить в животе еще одного человека.

Он улыбнулся:

— Уже недолго ждать.

— Да, конечно, но я хочу, чтобы этот последний месяц прошел как можно приятнее и спокойнее.

Слова повисли в воздухе.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать…

Она нервно сглотнула слюну. Господи, хоть бы она стояла, уперев руки в бока или скрестив на груди, да как угодно, но не лежала на диване в такой дурацкой неловкой позе!

— Я хочу сказать, что не могу продолжать жить так же, как раньше.

— Я полагал, что мы счастливы.

— Были. Я была. Мне так казалось… но я ошиблась.

— Либо ты была счастлива, либо нет, киска.

— Разве тебе непонятно? — Миранда с упреком взглянула на него. — Вижу, что до тебя не доходит.

— Не знаю, чего ты от меня хочешь, — ровным тоном произнес он, но они оба знали, что он лжет.

— Мне необходимо знать: как ты ко мне относишься, Тернер?

— Ну и вопрос! — Он не мог поверить своим ушам. — Как я к тебе отношусь? Черт возьми, ты моя жена. Что еще тебе необходимо знать?

— Только то, что ты меня любишь! — крикнула она, неуклюже вставая на ноги.

Он ничего не ответил — просто стоял, а щека у него нервно дергалась.

— Или объяви, что это не так. Я просто хочу выяснить, что ты чувствуешь, Тернер. Мне совсем не безразлично, что ты ко мне испытываешь. Если ты не… если ты не…

Миранда крепко зажмурила глаза и сжала ладони. Как все это сказать?

— Не важно, если ты меня не любишь, но я все равно должна знать.

— О чем, черт побери, ты говоришь? — Он в сердцах запустил пальцы в волосы. — Каждый день, каждую минуту я твержу тебе, что обожаю тебя.

— Тыне говорил этого. Только повторял, что в восторге оттого, что женился на мне.

— Да в чем тут разница? — едва не заорал Тернер.

— Может, тебе просто нравится быть женатым.

— После первого брака?