Её вишенка
Шрифт:
— Раньше меня никогда не волновало, что произойдет после ночи секса с кем-либо. Но на этот раз мне не все равно.
Я облизала губы.
— Ну, даже если ты это сказал, чтобы помочь мне расслабиться, уверяю, это сработало. Так что спасибо.
Он вновь поцеловал кончики моих пальцев.
— Извини, если оказаться здесь для тебя было слишком, — парень кивнул на окружающую нас воду. — Мне очень хотелось, чтобы твой первый раз надолго запомнился тебе.
— Ты так был уверен, что я отдамся тебе, едва окажусь здесь? — недоверчиво спросила я.
Уильям кивнул.
— Еще на маскараде я предупреждал, что раскусил
— Зато от тебя я услышала только самое неприглядное.
— Ну, что ж, сегодня поговорим о самом примечательном. Например, твои пальчики, — сказал он и поцеловал каждый из них. — Твои тонкие маленькие запястья, — его слова чередовались с поцелуями. — Твое доброе сердце…
— Это была моя грудь, — засмеялась я.
Парень ухмыльнулся.
— Тсс. Я пытаюсь соблазнить тебя. Не порть момент.
— Брось, ты уже давным-давно соблазнил меня. Думаю, когда украл мои цветы.
Он усмехнулся.
— Ты уверена? Мне показалось, что ты была готова ударить меня по яйцам.
— Вероятно, это была просто прелюдия.
Уильям поднял бровь.
— Кучеряво говоришь, — и тут он, покончив со словами и уткнувшись носом в ложбинку между моих грудей, стал целовать меня через ткань платья, одновременно стягивая его вниз с возрастающей интенсивностью.
Я тоже потянулась к его одежде, но мужской парадный костюм было гораздо труднее снять, чем легкое женское платье. Каждая деталь его одежды была усыпана пуговицами или же дополнялась галстуками, поясами, молниями. И к тому времени, как он полностью снял с меня платье, мне удалось лишь слегка ослабить его галстук.
Я была полностью поглощена желанием побыстрее снять с него эту удавку, но неожиданно меня отвлек тихий всплеск. Что-то упало в воду? Я огляделась вокруг, и мои пальцы замерли, прекратив свою работу. Моего платья нигде не было видно.
— Уильям... — медленно произнесла я.
— Оу. Ты так сексуально произносишь мое имя.
— Словно я собираюсь убить тебя?
— За что? — искренне удивился он.
— А где мое платье?
— Ох… — Уильям глянул влево, где мой наряд медленно погружался в воду. — Оно уже там и вот-вот станет уловом какой-нибудь маленькой девочки-русалочки. Представь себе, Хейли, как восхитительно она будет выглядеть в нем. Оно…
Я попыталась ударить его по щеке, но он, поймав мое запястье, снова его поцеловал.
— Ну, извини за платье, — мягко сказал он. — Это произошло совершенно случайно. Но послушай, я все тебе компенсирую, — он тут же снял с себя рубашку и бросил ее в воду. — Вот видишь! Теперь мы оба в одной лодке. Ха! Довольна?
В лунном свете его тело выглядело просто божественно. Мои глаза начали свой бег с его талии и потянулись вверх, пожирая каждый дюйм его тела. Свой детальный осмотр я начала с рельефных косых мышц его живота, плавно переходивших в острую V- образную фигуру. Его живот и грудь были покрыты темными волосками, создающими глубокие линии определения вокруг пресса и на груди. Они были не настолько густыми, чтобы казаться грубыми, но мне очень понравилось, что парень не сбривал их, как некоторые мужчины-модели на обложках журналов. Это выглядело естественно. Уильям был настоящим, и я едва могла дождаться, когда смогу провести пальцами по каждому дюйму восхитительного и мускулистого мужского торса.
Малейшее движение его тела демонстрировало мышцы, о существовании которых я даже
Я сверкнула глазами.
— Если бы ты все еще давал мне уроки для начинающих, то не стал бы сейчас говорить, что плохие каламбуры — это критическая часть прелюдии?
Уильям кивнул и слегка отклонился назад, его руки по-прежнему находились по обе стороны от моей головы. Он снова полез в карман брюк и, вытащив презерватив, продемонстрировал его мне.
— Позволь ответить на заданный тобой вопрос вопросом. Какая разница между шиной и тремястами шестьюдесятью пятью презервативами?
Я подняла брови и медленно покачала головой.
— Первый это Гудиер (прим. Goodyear — фирма производитель шин). Другой — это великий год (прим. great - игра слов).
Я не смогла сдержать свой смех.
— Как ты смотришь на то, чтобы заключить сделку? Никогда больше не повторяй эту шутку, а я не стану прыгать за борт прямо сейчас.
— Вполне справедливо. В любом случае, у меня достаточно свежего материала.
— Отлично. Выходит, единственный способ заставить тебя молчать — это найти твоему языку занятие?
Он ухмыльнулся.
— Вот теперь ты все поняла правильно.
Осторожно обхватив его за шею, я потянула Уильяма на себя. Это было вовсе не в моем характере… быть такой напористой, но бурный прилив адреналина помог мне в мгновение ока преодолеть природную скромность.
Мое платье опускалось на дно гавани вместе с его рубашкой, я собиралась этой ночью в спасательной шлюпке отдать миллионеру свою девственность, и все это должно было закончиться полуобнаженной суетней на берегу и отчаянными поисками машины.
Это была та волшебная история, о котором я всегда мечтала. Именно такую ночь я рисовала в своем воображении, когда представляла ее участниками людей, гуляющих возле моей пекарни. Это был мой киношный фрагмент, и я была вне себя от счастья.
Сейчас я не была уверена, смогу ли удержать наплаву свою пекарню, и действительно ли возвращение Натана связано с преследованием меня. Но одно я знала точно — я встретила того, кто смог заставить меня почувствовать себя любимой и взволнованной. Этого было вполне достаточно. Нет, этого было более, чем достаточно. Это было прекрасно.
Уильям прижался своими бедрами ко мне, позволяя мне почувствовать твердую выпуклость своего возбуждения. Я ахнула и потянулась к нему. Этому инстинкту вовсе не нужен был сексуальный опыт. Я почувствовала между ног какую-то пустоту, похожую на пульсирующую боль и требующую заполнения. В этот момент я точно знала, где и как смогу найти облегчение.
— Я готова, — прошептала я.
— Я знаю, — мягко ответил он.
— Самоуверенный ублюдок, — засмеялась я, но тут же затихла.
Я ощутила сокрушительность момента: все — здравомыслие, логика, прогноз — было сметено. А то, что сейчас управляло нами, было похотью и потребностью. Сексуальный импульс удерживал нас обоих в своих тисках, и я знала, что его уже не остановить. Вместо страха эта мысль вызвала ощущение свободы, подобно освобождению. Все это было уже выше моих сил. Инстинкт победил, взяв верх над сознанием.