Её звали Делия (ещё одна отходная жанру ужасов)

Иволгинский Виталий

— Я согласен с тобой, — поддержал девочку дядя Джаф и продолжил чтение. — «Но в это время в дворцовый зал вернулась мать Зеландайн, которая, обнаружив свою дочь рядом с пленником, немедленно приказала отправить молодого вождя в темницу, а сама набросилась на маркизу с громкими укоризненными упрёками. Когда герцогиня поняла, что этим делу не помочь, она в целях задабривания подарила Зеландайн прекрасную диадему, инкрустированную жемчугом. В этом сверкающем уборе юная маркиза показалась всем присутствующим такой прекрасной, что после её ухода встревоженная женщина немедленно бросилась в свои покои, чтобы спросить у горшечной феи о своей судьбе. Ответ маленькой красавицы напугал герцогиню не на шутку — по прогнозам феи, Зеландайн могла в любую минуту сбросить свою мать с трона».

Слушая сказку, Делия глубоко

вздохнула. Дядя Джаф оторвался от книги и посмотрел на неё с улыбкой. Девочка слегка покраснела и опустила глаза.

— Я просто подумала о том, что герцогиня немного похожа на мою маму, — мягко проговорила она.

— Интересно, чем же именно? — не удержался от вопроса Джордан.

— По правде говоря, — начала маленькая девочка, — у мамы тоже бывают такие же перепады настроения — то ей кажется, что все против нее, а в следующую секунду она проникается огромной любовью к миру.

— Сколько лет твоей маме? — настойчиво спросил Джафет.

— Я не знаю точного возраста, — вмешался дядя Джо, — но она моложе своего пятидесятилетнего мужа лет эдак на двадцать.

— Значит, тридцать с чем-то, — сказал дядя Джаф, нисколько не удивленный такой разницей в возрасте супругов, — кризис среднего возраста, что с него взять...

Оба взрослых мужчины посмотрели на Делию. Малышка сидела на стуле, уставившись в пол. Она, конечно, не могла не слышать их разговор о её матери, но по большей части ей было все равно — маленькая девочка просто хотела услышать продолжение сказки. Джафет переглянулся со своим взрослым другом, пожал плечами и вернулся к своей книге.

— «Едва герцогиня услышала предсказание горшечной феи, как её душа тут же наполнилась ненавистью и завистью к собственной дочери, и она решила отомстить юной маркизе. Женщина перебрала в уме множество способов мести и в конце концов решила продать Зеландайн в рабство какому-нибудь морскому волку, которые тогда бороздили моря на своих огромных шхунах. Герцогиня немедленно позвала к себе старого егеря, над которым она постоянно издевалась, и приказала ему отвести девушку в гавань. Старый егерь не посмел ослушаться своей хозяйки и взял Зеландайн с собой, чтобы отвести девушку за стены герцогского замка. Пройдя через ворота, он уже собирался направиться в гавань, где стояли на якоре торговые шхуны, но, к счастью для маркизы им попался на пути мудрый ворон, который подсказал старому егерю, что тот может просто оставить девочку на большой дороге, а самому вернуться к герцогине и сообщить ей, что девочку якобы убили по дороге мародёры. Старый егерь, которого терзала симпатия к Зеландайн, немедленно последовал хорошему совету птицы и повернул обратно в герцогский замок, в то время как мудрый ворон спрятался в ветвях древнего дуба, росшего у дороги. К несчастью, герцогиня с первых слов старого егеря поняла, что её обманули, и, не дослушав его лживый рассказ до конца, приказала своим стражникам схватить старика и отвести его во двор к трофейной гильотине — той самой, которую её солдаты добыли в войне с народом молодого вождя».

По какой-то причине история о том, как невезучий егерь попался на своей лжи, так развеселила Делию, что она тут же разразилась беззаботным смехом. Оба её собеседника переглянулись, как будто им было очень неловко наблюдать за этим. Когда девочка немного успокоилась, она виновато улыбнулась им и поправила платье.

— Ему не следовало прислушиваться к советам животных, — язвительно заметила девочка.

— Так-то ты верно уловила суть, — начал Джордан, — но, как мне кажется, над смертью смеяться неприлично.

— Так ведь старый егерь вымышленный персонаж! — справедливо заметила Делия. — Что плохого в том, чтобы смеяться над его смертью?

Но безмолвный упрек, который читался в глазах дяди Джо и дяди Джафа, заставил её прикусить язык и вжаться в кресло. К счастью, молчание длилось недолго, и вскоре Джафет продолжил чтение.

— «Зеландайн осталась одна на большой дороге. На улице к тому моменту наступила ночь, и юная маркиза все больше пугалась темноты. Она начала взывать своим голосом к ночным небесам, и вскоре на её отчаянные крики из темноты прилетел мудрый ворон, который нам уже

был знаком. Увидев Зеландайн, он приказал девушке следовать за роем добросердечных светлячков, светящихся во мраке. Юная маркиза последовала его совету и в конце концов насекомые привели её к хрустальной лестнице, которая вела прямо на небеса. Зеландайн взобралась по ступенькам наверх и оказалась в удивительном месте, где среди бесчисленных облаков парил остров, на котором, среди цветов и деревьев, стояли хоть и маленькие, но очень милые домики с красными черепичными крышами и белыми круглыми стенами. Когда юная маркиза приблизилась к этому необычному поселению, навстречу ей выбежал маленький человечек, в одной руке которого была лютня, а в другой лист бумаги, испачканный чернилами».

— Это был менестрель? — воскликнула девочка, вспомнив самое начало сказки.

— Ну а кто же еще это мог быть? — задал риторический вопрос дядя Джаф. — И, как ты уже догадалась, маркиза оказалась в Сэвентхэйвене, том самом волшебном городе!

— Это же так очевидно, — с легким раздражением в голосе Делия бросила на него взгляд, в котором читался упрёк.

В то же время она нисколько не удивилась, когда дядя Джо, почесав колено, загадочно хмыкнул. Кто знает, может быть, он слышал эту сказку не в первый раз, и даже знал её наизусть. Как бы то ни было, внимание девочки снова переключилось на Джафета, который в этот момент, хлопнув себя по лбу, снова уткнулся в книгу.

— «Как только маленький человечек увидел маркизу, он начал громко петь и играть на лютне, и вскоре под звуки его музыки из домов начали выходить другие обитатели небесного городка. Как только они в полном составе собрались на улице, самый пожилой на вид человечек подошел к Зеландайн и начал расспрашивать её о том, кто она такая и как она оказалась здесь. Юная маркиза не стала лгать ему и честно ответила, что в этот день ей исполнилось восемнадцать лет и что мать выгнала её из дома, даже не разрешив отпраздновать этот замечательный день. Жители небесного города прониклись симпатией к Зеландайн и решили позволить ей остаться с ними. Мэр немедленно отдал каменщику распоряжение построить жилище для маркизы, с чем тот справился всего за десять минут, потому что у него всегда были наготове все необходимые инструменты и материалы».

Когда дядя Джаф остановился, чтобы перевести дух, Джордан, который все это время сосредоточенно разглядывал лежащий у его ног персидский ковер с замысловатым рисунком, вдруг поднял глаза на хозяина квартиры. В глазах дяди Джо читалось неудовольствие, как будто он не мог поверить, что его друг произнес такие глупые и неожиданные для него слова.

— Как-то это, хм, нереалистично что-ли... — проворчал он себе под нос и печально покачал головой.

Делия, которая жадно вслушивалась в каждое слово дяди Джафа, не стала тратить время на расспросы касательно того, что именно Джордан имел в виду — тот факт, что маркизе так легко позволили жить в Сэвентхэйвене, или же то, насколько быстро для неё построили домик. Однако оставить его замечание без ответа было бы бестактностью с её стороны — девочке очень не хотелось, чтобы дядя Джо посчитал её простушкой, верящей любому слову. Поэтому Делия, секунду подумав, расправила плечи и слегка приподнялась в своём кресле, чтобы привлечь внимание всех присутствующих.

— Дядя Джо, ты забыл, что это сказка! — громко воскликнула она на весь кабинет. — Она не обязательно должна быть правдоподобной!

— Правда на твоей стороне, — согласился с ней хозяин квартиры и продолжил чтение. — «Жители Сэвентхэйвена ни разу не пожалели о том, что юная маркиза поселилась в их городе — за добро Зеландайн платила добром, поскольку она постоянно заботилась о жителях и пекла своим новым друзьям вкусные пирожки, что очень нравилось всем, ибо до этого момента они питались простым запеченным мясом животных, которых добывал охотник. Вскоре бездельник менестрель, которому довелось увидеть маркизу раньше всех остальных, сочинил о ней очень нежную балладу, в которой восхвалял её красоту и доброту, а также не преминул обвинить её мать в том, как несправедливо та обошлась со своей дочерью. Когда он прочел эту балладу самой маркизе, сердце Зеландайн наполнилось теплым чувством к менестрелю, но она не ответила ему взаимностью, потому что она продолжала думать о молодом вожде, который, как она предполагала, всё ещё томился в плену у герцогини».