Её звали Делия (ещё одна отходная жанру ужасов)
Шрифт:
— Но мой дом — не место для прогулок, — справедливо заметил мистер Тёрлоу.
— Так пойдем на улицу, дядя Джо! — весело сказала малышка.
И она, заливаясь смехом, побежала к калитке. Джо, не совсем понимая её намерений, последовал за ней.
— Надо поторапливаться! — крикнула Делия на ходу.
Сказал мальчик в сердце своем: «нет любви»
— Ещё раз извините меня, мистер Джордан Тёрлоу, — во второй раз инспектор Гэлбрайт прервал заключенного, — но с этого момента я хотел бы, чтобы вы излагали только основные моменты вашей истории, касающейся Делии Йонс и её семьи.
—
В общем, как только Делия однажды побывала в доме своего соседа, Джордана Тёрлоу, то она стала его частой гостьей. Последнюю треть лета и весь сентябрь она, с матерью или без, навещала Джо по любому поводу, явно наслаждаясь каждой минутой своих визитов. Чего только они не делали... По сути, она просто вела задушевные беседы с хозяином дома, который умел её слушать, и часто сидел рядом с ней, когда читал ей вслух книги из своей библиотеки. Кроме того, они иногда проводили время на кухне, где Делия помогала Джо (и матери, в тех случаях, когда она удостаивала этот дом своим визитом) готовить по рецептам, которые сам хозяин дома спрашивал по телефону у своего друга и коллеги Джафета.
Можно было уверенно утверждать, что мистер Тёрлоу был в хороших отношениях с самой миссис Иветтой Йонс, поскольку они хорошо ладили и многое рассказывали друг другу. Довольно скоро Джо точно узнал, как познакомились его новые соседи. Как рассказала ему Иветта, она, будучи дочерью фермера (который в свое время переехал из Авейры, Португалия, в Нью-Йорк), в двадцать два года вышла замуж за своего друга по колледжу, но, увы, её первый брак был несчастливым — мистер Синадер был её ровесником и отличался крайне капризным и придирчивым характером. Будучи замужем за ним, Иветта постоянно слышала от него навязчивые просьбы, чтобы она отбросила все романтические иллюзии и как можно быстрее родила ему наследника. На подобные высказывания тогдашняя миссис Синадер неизменно отвечала мужу, что решение рожать — это в первую очередь инициатива женщины, и если уж её муж действительно хочет иметь ребенка, то пускай он сначала посвятит себя более серьезным занятиям, чем гольф в компании пьяных дружков.
Но эта была не единственная проблема в её первом браке — дело в том, что у Иветты были проблемы с беременностью, поскольку за два года, которые она провела в браке с мистером Синадером, у неё случилось целых два выкидыша. Понятное дело, что инциденты подобного рода также не шли на пользу их союзу. В конце концов всё закончилось тем, что мистер Синадер развелся с Иветтой, что поставило саму женщину в очень невыгодное положение — фактически, ей некуда было идти, поскольку её суровый отец-фермер не хотел давать дом взрослой женщине, которая уже давно была самостоятельным человеком в полном смысле этого слова.
С горя Иветта отправилась в некий санаторий в Вероне, где познакомилась со своим (тогда ещё будущим) вторым мужем — мистером по фамилии Йонс, который лечил там свои бронхи. Они взаимно влюбились друг в друга с первого взгляда, впервые встретившись в зале у фонтана. Тот факт, что он был на двадцать лет старше её, не был помехой. На следующий день, когда наступил обеденный перерыв, фармацевт сел рядом с Иветтой, когда она в одиночестве сидела за столом и скучала. Поговорив о жизни, они вдвоем отправились во фруктовый сад того санатория, где Иветта дала мистеру Йонсу яблоко, которое он, взяв у нее из рук, начал было есть, но тут же бросил на землю, потому что оно оказалось червивым. Воспользовавшись замешательством мужчины, женщина бросилась к нему и поцеловала его прямо там, под деревом, после чего выбежала из сада, тем самым давая фармацевту понять, что дальнейшие действия ему нужно будет предпринять самому. И мистер Йонс не ударил в грязь лицом — когда на следующий день в санатории были танцы, он пригласил Иветту на танго, и после нескольких кругов они стали заказывать алкогольные коктейли. В итоге это вылилось в то, что, находясь в подвыпившем состоянии, женщина решила отвести фармацевта в свою комнату, где без лишних прелюдий они сразу же повалились на кровать и дали волю своим чувствам...
На следующее
Иветта довольно быстро узнала, что у неё родится девочка — ультразвуковое исследование, которое она сделала через два месяца после встречи с фармацевтом, показало, что ночь, проведенная в том самом санатории в Вероне, была не напрасной. Из чувства женского кокетства она решила поиграть со своим возлюбленным в игру «Угадай, как я назову нашего ребёнка», но после тщетных попыток фармацевта Иветта раскрыла все карты заранее, признавшись ему в том, что свою дочь она назовёт не иначе как Делией, потому что, согласно прочитанной ею книге Б. Таггерта, это имя означает «неисчезаемая», что принесет удачу их наследнице. Иветта помнила, что, когда мистер Йонс услышал это утверждение из её уст, он несколько дней ходил в глубоком замешательстве, причину которого он так и не раскрыл своей супруге. Когда Джордан Тёрлоу, которому Иветта рассказывала всю эту истори, услышал это от неё, он подумал о том, что, по-видимому, дело было в том, что фармацевт всегда мечтал о сыне, а не о дочери, но Джо решил ничего не говорить своей собеседнице о своих догадках.
Как бы то ни было, именно факт зачатия Делии стал толчком к дальнейшему сближению Иветты и мистера Йонса — за десять дней до рождения наследницы последний позаботился о получении свидетельства о браке, и когда девочка наконец появилась на свет (а произошло это утром), фармацевт, выйдя с женой из роддома, сразу же отвез счастливую молодую маму к своему близкому другу, где прибывший туда специальный человек провел церемонию регистрации брака, после которой молодожены (разного возраста) начали жить счастливой семейной жизнью.
Иветта в своём рассказе о прошлом своей семьи не стала объяснять Джордану, почему по прошествии восьми лет они в полном составе решили переехать из Нью-Йорка в Портленд. Однако Джо, основываясь на ее намеках, сделал предположение, что за этим стояло нечто более серьезное, чем жалобы малышки на жизнь в маленькой квартире. Но, как бы то ни было, мистер Тёрлоу решил не сильно углубляться в эту тему.
Не стоит думать, что он разговаривал исключительно лишь с самой миссис Йонс. Ему также было очень интересно общаться с её маленькой дочерью. Им было так хорошо друг с другом, что когда Джордану приходилось ездить в центр по работе — обычно на пять дней, но иногда и на неделю, — то состояние души юной наследницы семьи Йонс сразу же ухудшалось, и малышка впадала в состояние, которое можно было приблизительно описать как смесь скуки и грусти (назвать это депрессией было бы слишком сильным словом). В такие моменты Делия, казалось, замыкалась в себе и ничто не доставляло ей удовольствия. На попытки родителей рассмешить её девочка отвечала только взглядом, в котором чувствовался определенный упрек. Даже обычная любовь малышки к сладостям угасала в такие моменты, и что бы ей ни предлагали — мороженое, пирожное или фрукты, — Делия, не говоря ни слова, отодвигала тарелки или уклонялась от услужливо протянутых к ней рук...
Только школа, которая начиналась в сентябре, стала приносить ей радость и удовольствие в те моменты, когда её соседа не было дома — видимо, это было связано с тем, что начальная школа, в которой она училась, находилась в том же районе, где работал мистер Тёрлоу. Не подумайте только, что в такие моменты они пересекались друг с другом — нет, по понятным причинам они просто занимались своими обычными делами, что было по обоюдному согласию — ибо ни Джо не ходил к ней в школу, ни сама Делия не сбегала к нему с занятий. Можно было бы сказать, что некие поля волн, исходящих от них, просто-напросто пересекались в этом месте.