Её звали Никто
Шрифт:
– Тебе же больно было! Уж лучше бы они меня избили, ты и так от них настрадалась!
– Дурак ты, Алексей. Класс тебя явно хорошо принял, так что наслаждайся счастливой школьной жизнью вместе со всеми остальными, а ко мне впредь больше, пожалуйста, не приближайся.
Она опять убежала от меня. Я не стал её останавливать или пытаться догнать, а пошёл своей дорогой, но твёрдо решил, что так просто всё не оставлю.
Глава 6.
Дни круговоротом сменяли друг друга. Казалось, что школа затягивает в свою тёмную
Отрадно было лишь то, что я смог найти себе товарищей по несчастью. Толик Гордеев стал моим лучшим другом, а класс я считал второй семьёй. Ребята они все были не плохие вовсе, добрые и весёлые, но каждый раз мне было не по себе наблюдать, с какой поразительной быстротой они превращаются в изощрённых маньяков, видя где-то неподалёку Веронику. Одноклассники продолжали каждый день придумывать новые "шалости" с её участием, а я ничего не делал, оставаясь лишь наблюдателем и, фактически, соучастником новых «казней». Бездействие было невыносимо.
Наступили выходные. В тот субботний день я решился на довольно рискованный шаг – пригласил Толика в гости. Шаг был рискован тем, что огромная опасность столкновения двух разных слоёв общества, прямо нависала надо мной. Странные взгляды на жизнь, принадлежавшие моим родителям, я совершенно не разделял. Новость о том, что в нашем доме сегодня появится парень из неблагополучной семьи, совсем не обрадовала отца. Но папа – это только цветочки, он являлся лишь вершиной огромного айсберга зла под названием бабуля. Бабушка была женщиной старой формации и каких-то диких буржуазных идеалов. Только мама понимала меня, однако на её поддержку сегодня можно было не рассчитывать, ещё рано утром она уехала на работу. Мне предстояло одному отстаивать своих друзей.
К назначенному часу в доме раздался звонок, это пришёл Толик. Пока шёл открывать, я успел десять раз подумать, что это была плохая затея, звать Гордеева сюда. Но делать было нечего, поэтому я принял насколько возможно радушный вид и открыл дверь. Предо мной предстал Толя в своём бессменном образе. Его старенькая куртка была нараспашку, с лица каплями стекала вода; тяжело дыша, он стоял и держался рукой за дверной косяк. Жестом я позвал его зайти.
– Ты чего такой запаханный? – поинтересовался я, помогая другу раздеться.
– Лёха, странный ты человек! – возмутился он, стирая воду со лба. Его щёки и нос горели, будто он только что пробежал кросс. Курение давало о себе знать, каждый раз после таких пробежек Гордеев зарекался, что бросит. Ещё ни разу не выдержал больше трёх дней. Дрожащими руками он пытался развязать шнурки, попутно рассказывая о своих злоключениях. – Кто мне вчера все уши прожужжал о том, чтобы я не опаздывал? А я в ваших элитных краях редко бываю, заблудился немного, да ещё и под дождь попал! Кстати, на вот, держи, – Толя протянул мне небольшой пакетик, в котором оказались ещё горячие пирожки.
– Это что?
– Бомба! Ну, не тупи, в гости без угощения не ходят, вот я и подсуетился.
– Очень предусмотрительно, молодой человек, – голос моей бабушки раздался прямо у меня за спиной. Толя не растерялся, положив руку себе на сердце, он почтительно поклонился и представился. Бабушка кивнула и пригласила нас пройти на кухню.
Я, как оказалось, недооценивал Тольку, считал его обычным хулиганом и прогульщиком, а он вон какие номера выкидывает. Но расслабляться было рано, бабуля тоже не так проста, как может показаться. Мы сели, а она налила чай и поставила на стол вишнёвый пирог. Пока Толик беззаботно разглядывал своё отражение в чае, я мысленно прокручивал весь сценарий спектакля, который сейчас начнётся. Вначале бабушка будет изображать божий одуванчик, который несёт только радость в этот мир. Потом начнёт расспрашивать Толика о его семье и о материальном достатке, давая ему понять, какая между нами пропасть. После этого она станет задавать ему провокационные вопросы об учёбе, интересах и планах на будущее. Если это не подействуют, то из своего кабинета выйдет папа и, высказав всё, что он думает о современной молодёжи, окончательно эмоционально раздавит моего друга. Я не терял надежду на то, что Толик выдержит всё, и после чая мы спокойно уйдём ко мне в комнату. Почему нельзя сразу уйти? Потому что традиции важнее всего. Сдохни на этой чёртовой кухне, но чай с гостем выпей. А тем временем бабушка закончила сверлить взглядом Гордеева и начала свои расспросы.
– Скажите, Анатолий, дорого ли вам обошлись те пирожки, что вы предварительно купили в ближайшем ларьке?
– Ну, что вы, Елена Владимировна, – как можно более уважительно протянул Толя, положив себе на тарелку довольно большой кусок пирога, – эти пирожки испекла моя младшая сестра Тася. Попробуйте, это очень вкусно.
– Вы сказали, что у вас есть сестра, то есть вас двое в семье, или же есть ещё дети?
– Да, у меня есть ещё младшая сестра и брат, нас пять человек в семье, мы все дружно живём.
– Дружно… А мама и папа, чем они занимаются?
Я сидел, как на пороховой бочке, которая вот-вот должна была взорваться. Бабушка всё с большим презрением смотрела на Толю, но он, по-моему, вообще ничего не замечал. Кроме пирога, разумеется.
– Бабушка, может, хватит вопросами забрасывать? – я попытался влезть и поскорее закончить этот разговор. – Не ты ли учила, что за столом следует молчать?
– Я хочу быть ближе к своему внуку, пытаюсь наладить контакт с его друзьями, а он затыкает меня, – в тоне бабушки чувствовалось раздражение. – Раньше ты такого себе не позволял. Говорила я матери, что из-за его попустительства ты попадёшь под дурное влияние этих дворовых хулиганов. Вы же не такой, Анатолий?
Ну, это уж слишком! Я уже открыл было рот, чтобы ответить, но Толик пихнул меня ногой под столом и хитро улыбнулся.
– Всё в порядке, – поспешил успокоить нас он, – да, у нас не самая обеспеченная семья. Моя мама работает уборщицей в детском саду, папа от нас ушёл, а я по ночам могилки на кладбище рою.
Конец ознакомительного фрагмента.