Эффект Эхо
Шрифт:
— Хорошо, я подумаю. Спасибо за полезную информацию.
Женщина посмотрела на часы. Часовая стрелка приближалась к двум. Если в ближайшее время Веру Артуровну не вернут в палату, она опоздает к родителям на обед.
Римма продолжала сидеть рядом, листая журнал. Встать и прогуляться по коридору Оле казалось невежливым.
Пришлось придумать новую тему для разговора.
— А что произошло с вашей соседкой. Автомобильная авария? На нее смотреть страшно.
Татарка отложила кроссворды в сторону. Ямочки на щеках пропали, глаза сузились.
— Нет. Она — самоубийца.
Произнесла как само собой разумеющееся, словно суицидом
Оля онемела от удивления.
— Истинная правда. Ее родная сестра, она сейчас каждый день к Людмиле приходит, рассказала. Ты же понимаешь, от меня что-то скрыть сложно, я любого разговорю.
«Охотно верю».
— Так вот, несчастная с крыши сиганула. Дом десятиэтажный. Как в живых осталась, без понятия. Упала на голый асфальт. Видно ангел хранитель руки подставил. Множественные переломы, позвоночник сложился в гармошку, ноги, основание черепа, ребра всмятку. Брр…
— Не продолжай, мне жутко…
— Кстати, в смену Антона привезли. Что Веру Артуровну, что Людмилу, возможно, он и есть их Хранитель, один на двоих. Поэтому доктор у нас частый гость. Сегодня, незадолго до тебя заходил, его смена.
Сердце Оли сжалось. Опоздала. Приехала бы чуть пораньше…
— И что повлекло ее на крышу, — вопрос прозвучал слишком быстро, Римма выгнула дугой смоляную бровь и усмехнулась.
«От нее точно ничего не скроешь».
— Разбитое вдребезги сердце. Ты только представь себе ситуацию. Я не придумала, все сестра рассказала, слово в слово. Людмиле уже полтинник. Жизнь не сложилась, детей нет, работа опостылела. Короче, загибалась она, словно забытый на даче фикус. И вдруг, появляется Он, призрак из прошлого, ее бывший однокурсник и бац! Признается в любви! Мол, всю жизнь тебя одну единственную жду, надеюсь и вот оно — счастье. И пошло поехало, цветочки — конфетки, свидания-расставания, театры-кино, кафе-рестораны. Ну что еще одинокой полуживой бабе надо? Встряхнулась, разрумянилась, глаза заблестели, жизнь перестала вонять нафталином. Тихим сапом, разговорами — уговорами, затащил ее в кровать. Красиво, со свечами и шампанским, классика жанра. Она то и разомлела, вспомнила молодость, завертелась как юла. Оторвалась за все постные годы. Да и он не отставал. Короче — кровать до дыр истерли. Наступает следующий день…
Римма несколько мгновений затаила дыхание, нагоняя рассказу мрачности.
У Оли захолонуло сердце.
— На следующий день — он исчезает, испаряется, аннигилируется. Прикинь — словно его никогда и не было. Не звонит, на ее звонки не отвечает, смс не пишет. Она не понимает ничего, она буквально сходит с ума, полагая, что с любимым что-то случилось. Кстати — вспомнила анекдот:
— Мне мой милый не звонит третий день.
— Не думай о плохом, может он умер.
Хотя в данной истории смешного мало. Проходит неделя. Людмила, обзвонив морги, окончательно лишается рассудка. Делится с сестрой. Та ее успокаивает, как может, но приехать, лично утешить не получается. Живет в другом городе, дела не отпускают. И тут на почту несчастной брошенки приходит видео файл.
Что там было — догадываешься? И следом несколько сухих слов, что клип занял первое место в порно рейтинге «Геронт-реал» и сказочно обогатил автора.
— Ужас… Не могу поверить. Он снимал?
— Да, все подробности! Большего мерзавца еще поискать. Вот в принципе и вся история. Людмила в полусознательном состоянии поднялась на крышу, замок на чердак держался на соплях, и шагнула вниз…
Римма
Несколько минут между женщинами царило молчание. Ольга не могла осознать услышанное, логические цепочки не складывались. Изощреннее по жестокости преступления она не представляла.
— Это была месть?
— Возможно…. Или реализованный бред съехавшего с катушек сексоголика. Я читала, у мужиков избыток тестостерона иногда приводит к органическим поражениям мозга. Какая сейчас разница?
— Действительно, разницы никакой. Я думаю, какая расправа уготована негодяю? Лично я пыточной камерой не удовлетворилась бы.
— Не дай мне Бог сойти с ума, уж лучше посох и сума, — перефразировала поэта Римма.
— Не уверена, что Пушкин был прав. Безумие при жизни — незаслуженная индульгенция.
— Так то при жизни, а здесь…
Оля не поняла, переспросила:
— Что значит здесь?
Римма усмехнулась, черты азиатского лица обострились, почерствели.
— А здесь уже ад. Или ты до сих пор не догадалась? А вот и Вера Артуровна, — татарка поднялась с дивана и поспешила к двери палаты, распахивая ее перед появившейся процедурной сестрой, везущей старушку.
Ольга, не осознав последних слов, направилась за ней.
У мамы Ольги Миро прекрасно получается две вещи, фаршированная щука и вынос мозга.
Рецептом национального рыбного деликатеса с ней поделилась соседка по лестничной площадке Аделаида Штерн. Старушка, проработавшая при советской власти и после ее мирного свержения топографом, ответственно относилась к составу и технологии изготовления блюда, заставила Марию Владимировну, маму Оли тщательно законспектировать рецепт и не отступать не на грамм. Благодаря наставничеству Адочки щука стала звездой на семейных торжествах.
Так и сегодня удалась на славу!
Расслабившись после десерта, мама вышла на бис и испекла любимую яблочную шарлотку, Оля не сразу сориентировалась в происходящем. Лежа вместе с отцом перед телевизором и поглаживая сытый животик, отвлеклась, вернулась в детство, когда ничегонеделание по выходным становилось коллективным и ненаказуемым занятием.
Вопросы начались издалека. Сначала мама интересовалась ее одноклассницами. Что да как? Кто с нем? Когда? Сколько килограмм? А рост? Похож на кого?
Ой, как хорошо, Оленька! Вот счастье то!
Потом перевела разговор на Никиту. С чего бы ей вспомнить о нем? И под конец спросила напрямик.
— Деточка, а у тебя сейчас есть хоть кто-нибудь?
Слова «хоть кто-нибудь» прозвучали настолько жалобно, что Олино сердце сжалось в комочек.
Бедная мама.
Оля скосила глаза на отца. Он делал вид, что следит за передвижением футбольного мяча по полю, на самом деле, притаился рядом, третьим немым собеседником.
Хоть кто-нибудь?
«Да, мама, есть отличный парень, правда женат и ребенку семь лет…. Вот ужас то! Я ни-ни, мама, я ни на шаг от правил!»
Оля молчала как партизан. Только поднялась с дивана и начала тихонько отступать в прихожую.
Мама, войдя в раж, не отступала. Направила в бой тяжелую артиллерию.
— Доченька, мы с папой не вечные, не заметим, как разменяем седьмой десяток, — сказала и сама испугалась, прослезилась, обиженно шмыгнула носом.
Оля огляделась, проверяя диспозицию. Папа на диване не сменил положения, но это ничего не значило, он поддерживал мать, точно. Практически распростерся над ней.