Эффект Фостера

Аллен Селина

Он не стал заезжать во двор, остановился в нескольких метрах от территории и выключил фары.

Я взглянула на свой дом, в голове сразу же возник назидательный голос отца, и погрустнела. Реальность настигла меня слишком неожиданно. Я уже и забыла о своих обязанностях, о том, что я должна делать и что не должна. Там на склоне нас никто не увидел, никто не узнает, но что делать с остальным миром?

– Барбара, я хочу, чтобы мы…

Я поймала уверенный взгляд Джефри и сразу поняла, что он хочет мне сказать.

На моих губах показалась грустная улыбка,

и я отрицательно покачала головой, так и не дав ему договорить.

– Не спрашивай меня, – тихо сказала я, чувствуя, как мои глаза наполняются слезами.

Он сразу понял, о чем я.

Черт, и когда это мы научились общаться мысленно?

– Почему?

Лицо его оставалось каменным, безразличная маска, но глаза были наполнены непониманием и смятением.

– Потому что я скажу «нет».

– Тот же вопрос.

Я вздохнула.

– Из-за отца, из-за Мейсона, из-за стольких людей, которым я могу сделать больно.

Он молчал, даже не смотрел на меня.

– Скажешь что-нибудь? – спросила я.

Мышца на его щеке дернулась. Джефри явно был взбешен, но молчал. А я не знала, что еще ему сказать. Лишь жадно оглядывала его профиль, точеный подбородок и сжатые губы, и вывела свою персональную формулу: злой Джефри – горячий Джефри. Мы не могли быть вместе, но смотреть на него мне никто не запретит.

Я собиралась уже уходить, как Фостер вдруг одним резким движением перетянул меня к нему на колени. Его рука запуталась в моих волосах, он сжал их, заставляя меня запрокинуть голову и пискнуть от импульса, пробежавшего по моей коже к самому низу живота.

– Да, я скажу. Если тебе захотелось побыть святой, то не нужно на меня так смотреть, – зарычал он, осыпая поцелуями мою шею.

– Договорились, – выдохнула я, пытаясь поудобнее расположиться на его коленях. Мои руки нерешительно опустились на его плечи, ладони покалывало от соприкосновения с его телом. Я зажмурилась до ярких вспышек в глазах, чувствуя, как одна его рука движется вниз по моей спине.

Почему я все еще сижу с ним? Почему не ушла в дом? Что если отец заметил его машину и уже направляется к нам?

Все вопросы отпали, как только Фостер сжал мой подбородок и опустил мою голову, чтобы я смотрела на него. Всего на секунду я поймала его взгляд, но мне хватило этого, чтобы оторопеть, словно бабочка, пойманная в паутину. Страсть, желание и злость тьмой заволокли зеленые радужки. Его рука легла на заднюю поверхность моей шеи, и он дернул меня на себя, соединяясь с моими губами в поцелуе. Его язык завладел моим ртом, не оставляя мне и шанса на побег.

Я все еще ерзала на нем, никак не находя удобного положения, ведь мое платье задралось, и я была уверена, что любой, кто решит пройти мимо машины, увидит мою задницу в одном лишь белье. Но Фостеру надоели мои неуклюжие движения, поэтому его рука опустилась с поясницы на мой зад, и он резко притянул меня к себе, сталкиваясь с моими разведенными бедрами.

Ох, черт!

Я чувствовала его, такого горячего и большого под ширинкой джинсов, упирающегося прямо в меня.

Мое

сердце стучало в груди как заведенное, а все ниже живота пульсировало от томительной боли. Я желала, чтобы он коснулся меня внизу.

Фостер сжал мою задницу обеими руками, и начал раскачивать меня, заставляя тереться об него. Я тихо застонала, хватаясь за его шею, снова и снова двигаясь ему навстречу. Он откинул голову на подголовник, наблюдая за моим лицом, пока его руки продолжали насаживать меня на него, как если бы мы занимались сексом.

– О боже, – выдохнула я. Никогда прежде я еще не чувствовала столь сильного возбуждения и наслаждения, как с ним. Никто не делал со мной такого и не вызывал во мне те эмоции, что вызывал Джефри.

– Скажи, Барби, твоя киска уже стала влажной для меня, как когда мы были с тобой в душевой? – низким грудным голосом спросил он. Я прикусила губу, зажмуриваясь, мое дыхание участилось. Жар приливал к моим щекам, и я смутилась, ведь с чем я еще не сталкивалась, так это с тем, что меня спросят о таком. И как мне отвечать на вопрос, если я уже была чертовски влажной?

– Тогда ты просто решил посмеяться надо мной, как обычно.

Его рука властно обхватила мою шею.

– Поверь мне, в тот момент я думал о других вещах, но точно не о смехе, – сказал он, большим пальцем поглаживая мою челюсть, а другой рукой контролируя мои движения.

– Джефри, боже, – застонала я.

– Ты потрясающе пахнешь, у меня сносит крышу, – прошептал он, оставляя маленькие поцелуи на моей шее и потираясь о нее носом. Одна его рука остановила меня, а другая рука легла на внутреннюю сторону моего бедра. – Так ты хочешь узнать, о чем я думал тогда, м? – прокатился его хриплый голос над моим ухом. – Я думал о том, чтобы посадить тебя на столешницу, стянуть с тебя лишнюю одежду и коснуться тебя языком в самом низу, пока ты сжимала бы руками край раковины и сдерживала стоны, ведь нас в любой момент могли обнаружить в этой незакрытой комнате.

Его большой палец накрыл кружево моего белья и погладил меня. Я задрожала и тихо вздохнула, прильнув к нему всем телом и прижимая руками его голову к своей шее.

– Знаешь, что я сделал, после того, как ты убежала от меня? – зашептал он, водя влажными губами по моей коже. – Я вернулся в комнату и довел себя до оргазма, словно одержимый, слизывая твое возбуждение с моих пальцев.

Он продолжал шептать мне на ухо грязные, но прекрасные и возбуждающие слова, и трогать меня внизу, я была так близка к разрядке…

Резкий звон сотового телефона напомнил мне, где я нахожусь. Я отстранилась от Фостера, упираясь руками в его плечи. Я все еще чувствовала покалывание на моей коже от его губ и сильную пульсацию ниже живота, мое дыхание сбилось, а сердце и не планировало возвращаться к нормальному ритму.

Звонок был от Мейсона и, бросив быстрый взгляд на мрачнеющее лицо другого Фостера, я отключила телефон.

– Мне пора.

Джефри тяжело выдохнул, мускул на его щеке дернулся, но руки медленно вернулись на мою попку и заботливо поправили платье.