Эффект Фостера
Шрифт:
– Именно так, – кивнул Эрни, возвращая взгляд на мое лицо.
Сегодня день рождения Барбары. Такой пустяк для многих, в том числе и для меня, но только не для нее. Каждый ее день рождения проходил с шиком и блеском. Ее мама ввела эту традицию, и устраивала торжество с размахом для своей единственной маленькой дочери, и после смерти Хелены Оливер старался сохранять этот порядок семейства Эвансов.
– Она не сказала куда ушла, – ответил дворецкий, когда я в очередной раз спросил его о Барбаре. Я видел по его глазам, что он знает, но специально не говорит мне. Неужели он, как и все остальные, считает, что
Я стал перебирать в голове все варианты того, куда могла убежать расстроенная Барбара. Где она пряталась еще будучи ребенком? Где она чувствовала себя безопаснее всего? Какое место было для нее настолько дорого, что она оставалась там, не боясь даже испачкать свои потрясающие платья и белые носочки?
Я направился к своей машине, на заднем сиденье в белой коробке ее ждал любимый меренговый тортик с натуральной вишней и мне очень не хотелось, чтобы он растаял до того, как его получит именинница.
– Эй, Джефри. Я думаю, она…
– Я знаю, где она, – не оборачиваясь, бросил я и сел в машину, направляясь к конюшне Эвансов.
В детстве я часто наблюдал за ней. Преследовал ее, как Тимпанак Уканогос, чтобы убедиться, что маленькая любопытная Барбара не попадет в неприятности. Я держался чуть поодаль, чтобы она не заметила меня, но всегда был рядом, чтобы в случае чего помочь ей. Я помню, как сильно злился сам на себя за то, что вместо игр с ровесниками, меня влекло за ней. Я был так глуп в том возрасте, и не мог понять простых вещей.
В конюшне было тихо. Подопечные Эвансов и Фостеров гуляли в леваде. Там же я заметил нового тренера с Рейджи, а еще Джуда. Герцогиня тоже была в леваде, но без своей пылкой хозяйки.
Я прошел в конюшню и остановился у старого денника Спаркл, ныне денника Герцогини и заметил ее. Барбара стояла у окна и загадочно смотрела вдаль. На ней было короткое летнее платье синего цвета с пышной юбкой и неизменные туфли на огромных шпильках. Шелковые волосы как обычно, завитые на концах, закрывали вырез платья на спине. Я завис на некоторое время, любуясь ее фигурой. С того вечера как мы перешли определенную грань в наших взаимоотношениях прошло две недели, и все эти две недели я старался быть рядом. Каждый день после занятий, я срывался в город, чтобы провести время с ней. Она так и не дала мне ответа на вопрос о наших отношениях, но все было и так понятно. Барбара и я вместе. Иначе она не встречала бы меня каждый раз с такой широкой улыбкой и жаркими поцелуями.
– Этот денник занят, Фостер, – бросила она, даже не оборачиваясь.
– И кем же? – усмехнулся я, прислоняясь плечом к кованой двери.
– Моим воображаемым другом, который не страдает провалами в памяти и не забывает даты.
– А сегодня важная дата? – изумился я, задорно поглядывая на коробочку с тортом в своих руках.
Барбара сложила руки на груди, но так и не обернулась ко мне.
– Важная.
– И что же это за дата? – еле сдерживая улыбку, спросил я. Подобное поведение и вредный характер всегда раздражали меня, обычно я не общался с такими девушками и минуты. Но стоя позади нее, я не чувствовал раздражения внутри, только безграничное тепло, приторное словно вишневая помадка, но такое вкусное, что хотелось попросить еще.
– День, когда я стала сиротой, теперь у меня нет отца.
– Я видел его
Барбара тяжело вздохнула, а я все пытался понять, что же она высматривает в окне. Там был вид на деревья, ничего более.
– Это не отменяет того факта, что я осиротела. У него разлилась нефть, и пострадали журавли. То есть я дочь убийцы журавлей.
– Ты же сирота, – напомнил я, ведь она сама сказала об этом минуту назад.
– Одно другому не мешает. Еще что-то хочешь сказать?
– Пострадали не журавли, а голубые цапли, – осторожно поправил ее я, подходя ближе, однако Барбара все равно не обернулась
– Я не запоминаю название птицы, если из ее перьев нельзя сделать модный воротник.
Я отставил коробку с тортом на настил из сена и, оборачивая руки вокруг ее талии, крепко прижал ее к своей груди. Она откинула голову на мое плечо, я оставил маленький поцелуй на ее виске.
Мое тело моментально пробудилось рядом с ней. Несмотря на две недели тайных встреч и разговоров, Барбара держала меня на расстоянии. Я чертовски сильно хотел ее, а мой член становился каменным от одного взгляда на ее круглую попку, но я сдерживался. Она не та девушка, которую трахают на заднем сиденье машины где-то на окраине Солт-Лейк-Сити.
Я расположился на настиле из сена и потянул ее к себе на колени, ведь очевидно ее платье было таким коротким, что сидеть в нем на сене просто невозможно. Барбара колебалась несколько секунд, но затем сдалась и села на меня, боком прижимаясь к моей груди.
– У меня есть для тебя кое-что, – сказал я, располагая на ее коленях коробку.
Она критично оглядела ее и скривила свои прекрасные губы, которые мне вдруг нестерпимо захотелось поцеловать.
– Коробка? Спасибо, но я не кошка, чтобы интересоваться коробками.
– Это не просто коробка, а коробка с документами твоей новой семьи.
Она повернула голову в мою сторону.
– Ха-ха, мне восемнадцать, считай, семья мне больше не нужна, – хмуро выдала она. Барбара сильно драматизировала, но с другой стороны это ее день рождения и она может делать что хочет.
Я вынул из кармана маленькую розовую свечу и зажигалку.
– О, зажигалка, так ты хочешь зажечь меня? Давай, я как раз не могла придумать себе интересное занятие на сегодня, – сказал она, ерзая на моих коленях, и тем самым заставляя все ниже моих ребер потяжелеть от напряжения.
– Для того чтобы тебя зажечь мне никогда не нужна была зажигалка, – прошептал я ей на ухо, а затем раскрыл коробку перед ней. Я поставил свечу и зажег ее. Барбара любопытно оглядывала мини-торт.
– Почему здесь написано с днем рождения? – спросила она так, будто сама не понимала.
Я усмехнулся и потерся подбородком о ее плечо.
– Барбара, я будто нахожусь в центре реабилитации после инсульта. Хватит, прошу. У тебя сегодня день рождения.
– Правда? Ты уверен? Потому что я совсем не уверена в этом, – ее голос из колкого превратился в грустный. – Все забыли. Мейсон, хоть мы и не вместе больше, забыл. Отэм вспомнила, а Челси нет, но самое главное отец забыл. Он каждый год празднует день основания компании и день слияния компаний Эванс и Фостер, а о дне рождения дочери забыл. Я промолчала, когда он не упомянул о моем дне рождения раньше, думала, он готовит сюрприз и ждала, но, как видишь, зря ждала.