Эффект котика
Шрифт:
Ашер выругался сквозь зубы, вспомнил написанный некогда давно специально для такого случая матерный стишок и понял, что из ванны придется вылезать. После нескольких часов лежания в прохладной воде это оказалось не так-то просто.
Нагаш аккуратно тронул надрывающийся сотовый лапой и спросил:
– Оно опасно?
– Это мой телефон, – мрачно ответил ему Ашер.
– Он вкусный?
– Он не для еды.
– Правда, а для чего?
– Чтобы проникаться ненавистью к миру. По нему мне звонят всякие придурки и несут какую-нибудь хрень. Обычно
«Несправедливость» – гласил экран совсем рядом с его лицом. Телефон определенно был прав и что-то знал.
Первые две попытки поднять сотовый не увенчались успехом, а третьей не случилось, потому что Нагаш изящно склонил голову, аккуратно взял телефон в пасть и протянул Ашеру, мазнув мягкой шерстью по руке.
Голос, раздавшийся в трубке, тоже был воплощением несправедливости – он был омерзительно бодрым и трезвым:
– Ашер? Тайн на связи. Я зарегистрировал нашу команду, жду вас вечером у табачного магазина.
– Бля.
– Прости, ты, наверное, хотел сказать «алло».
– Нет. Не хотел.
К тому моменту, как Ашер добрался до своей квартиры, он уже примерно представлял, что делал после того, как вывалился из бара с Обломом Гарстом и Несправедливостью Тайном, и глупостей он явно натворил немало, в частности согласился создать с ними команду. Зато Ашер понятия не имел, что делать с навязчивым львом, который никак не хотел ни заткнуться, ни исчезнуть, как и положено всякой приличной галлюцинации, вроде Джонсона.
Как? – наверное, хочешь спросить ты, дорогой читатель. – Он что, до сих пор не понял, что Нагаш настоящий?
Видишь ли, есть вполне логичное объяснение тому, что этого не случилось. Ашер выяснил, где находится, и поплелся домой переодеваться и отсыпаться после ночного кутежа в компании Нагаша. Тот шел с ним рядом и постоянно что-то спрашивал, но, так как они довольно быстро вышли на людную улицу, Ашер перестал отвечать, чтобы его не приняли за психа. Он логично предполагал, что, если бы лев был настоящий, люди не реагировали бы так спокойно и разбегались с криками. В то время как люди видели рядом с этим львом супергероя и думали, что все нормально.
Некоторые, разумеется, фотографировали их на телефон, но это с Человеком-Поэтом случалось довольно часто. Так и получилось, что путешествие до квартиры Ашера прошло без приключений.
Внутри практически любая человеческая квартира выглядит примерно так, как котоут представляет себе рай. Квартира Ашера в этом плане не являлась исключением – прямо в прихожей обнаружились две пары тапок разной степени изношенности: личные тапки Ашера и омерзительно пушистый подарок от бывших сослуживцев, который никак не поднималась рука выкинуть, а в спальне поверх разобранного дивана лежало мягкое покрывало.
– Невероятно, Лео Ашер, – обомлел Нагаш. – Это все твое? Должно быть, ты невероятно влиятельное и богатое
– Я дам тебе один тапок, если ты заткнешься хотя бы до тех пор, пока я не вернусь из душа и не приму алькозерцер.
– А это долго?
– Нет.
– Конечно. Я буду ждать тебя с нетерпением.
И про свое нетерпение он ни капли не преувеличил.
Когда Ашер вышел из ванной, Нагаш лежал, развалившись в картинной позе поверх одеяла, и смотрел на него поблескивающими, потемневшими до синевы глазами:
– Лео Ашер, ты удивительно красивое и восхитительное существо, я полюбил тебя в тот же миг, что унюхал. Иди ко мне, давай разделим с тобой подстилку и сделаем мур-мур. Я все еще не уверен, что ты самка, но это, наверное, неважно. Дядя Корус всегда говорил, что для Соития главное чувства.
Как ты сам понимаешь, дорогой читатель, котоуты, которые намного ближе к природе, чем мы, люди, обычно не склонны сомневаться в собственных чувствах. Времени, которое Ашер провел под душем, Нагашу вполне хватило, чтобы распробовать его запах на вещах, взвесить весь короткий список «за» и «против» и определиться с собственными желаниями.
Ашеру, в свою очередь, хватило нескольких секунд за пределами ванной, чтобы понять две вещи: что зря он вышел в одном полотенце и что некая ошибка его больного воображения вконец оборзела.
– Слушай, котик, – подойдя к кровати и ухватив Нагаша за гриву, процедил он. – Давай-ка проясним некоторые вещи: во-первых, тебя не существует, во-вторых, ты не будешь спать на моей кровати. И в-третьих, я никогда не стану делать с тобой «мур-мур».
– Прости, Лео Ашер, я не вполне тебя понимаю, – невинно ответил Нагаш. – Ты дергаешь меня за гриву, потому что хочешь Соития, или это выражение злости?
– Пошел вон с моей кровати! – рявкнул Ашер.
– А, ну ладно. Должно быть, для твоей расы брачные ритуалы имеют очень большое значение, – Нагаш с достоинством отстранился и одним истинно королевским, полным невыразимой грации движением стек с кровати. – Я готов ждать.
Вечером того же дня Ашер и Нагаш шли к табачному магазину, где накануне произошла судьбоносная встреча Человека-Поэта, Облома и Мистера Несправедливости. Вокруг было тихо и безлюдно, как обычно и бывает по вечерам в городе, в котором упразднили полицию.
– Я не совсем понял, Лео Ашер, зачем мы туда идем. Поясни мне еще раз про эту, как ее, «ра-бо-ту».
– Ты, – мрачно ответил ему тот, – сожрал у меня полкилограмма мяса. А оно не бесплатное. И если не хочешь голодать, заткнись и делай, что тебе говорят.
На самом деле любой смотритель зоопарка мог бы объяснить Ашеру, что среднестатистическому льву полкило мяса – это на один зуб, но котоуты, благодаря тому что живут в не слишком богатых на дичь условиях, способны обходиться и меньшим. – Тебя вообще не существует, а значит, и мясо тебе не нужно.