Эффект ненависти

Тьюдор Анастасия

– В любом случае, не это сейчас должно волновать нашу семью, - голос Марка был спокоен и тих.
– Через неделю суд над Лесковым.

За столом воцарило молчание. Стас притянул меня к себе поближе и сжал кулак. Он словно предвидел следующие слова брата:

– Соне нужно будет на нем выступить.

Я почувствовала, как сердце пропустило удар, а ладони похолодели от липкого ужаса, поползшего по моей спине.

– Это невозможно, - Стас был первым, кто смог первым выразить мысли всех присутствующих.

– Это необходимо.

– Ты вообще слышишь, что я тебе говорю.
–

По телу Торохова прошла нервная дрожь, и я испуганно вцепилась в его локоть.

– Успокойся, ей ничего сейчас не угрожает, - брат тоже заметил напряженность парня.

– Дело не в угрозе, Корнеев. Дело в том, что ты заставляешь ее идти на встречу к человеку, который подсадил ее на наркотики и изнасиловал!

Мама побледнела, заслышав эти слова, и настороженно взглянула на меня. Мне же не хватало воздуха. Торопливо отхлебнув вина, я прижала ладонь к губам, стараясь сдержать подступающие слезы. Невольно тело пронзила дрожь, такая же, как минуту назад посетившая Стаса.

– Я хочу, чтобы она засадила этого человека за решетку, Торохов.

– Марк, я не могу этого сделать.

– А я этого не допущу.

– Я понимаю, что это тяжело, сестренка, но иначе...

– Хорошо.

Ответ заставил всех на мгновение замолчать, изумленно разглядывая меня. Первой не выдержала мама:

– Милая, ты уверена?

– Абсолютно. Я знаю, что это будет очень тяжело, но мне безумно хочется, чтобы этот человек понес заслуженное наказание.
– Я виновато взглянула на Стаса, угрюмо поджавшего губы.
– Я ценю твою заботу и понимаю, что ты заботишься обо мне, но это действительно нужно сделать.

Он кивнул, крепко сжав мою ладонь и тем самым дав понять, что поможет все это преодолеть. От этого на сердце стало легко и тепло, словно меня закрыли собой от всех проблем и невзгод, которые только возможны.

Отец встал из-за стола, взял бутылку с коньяком и наполнил наши бокалы.

– Жаль, что наш семейный обед превратился в такую потасовку. Надеюсь, в следующий раз подобного не повторится.
– Папа поднял вверх бокал, подождал, пока мы повторим этот жест: - За нашу семью... с недавних пор немного расширившуюся.

Стас от неожиданности вздрогнул и посмотрел на меня.

– Я люблю тебя, - одними губами произнесла, словно улыбнулась. Но он понял и по глазам я увидела, что мои чувства взаимны. Что может быть прекрасней этого?

В зале суда было немноголюдно, но от этого легче мне не было. Казалось, взгляды всех этих людей были прикованы ко мне, они шептались за моей спиной, жалели. Адвокат Лескова, неприятный во всех отношениях тип, с которым я пересекалась во время встречи со следователем, за несколько дней до суда, раздраженно фыркнул, завидев меня. Видимо надеялся, что я струшу, побоюсь позора и не приду. Никто из присутствующих здесь не знал, чего мне стоило появится здесь. Если бы не Марк, сидящий рядом и сжимающий мою ладонь, я бы уже давно сбежала к Стасу, сидящему в машине у здания суда. Это брат не позволил ему прийти на слушание, понимая, что он просто может не сдержаться и набросится на Лескова.

Когда в зал ввели Лескова, немного похудевшего,

хмурого, но все такого же наглого, с едкой улыбкой на губах, я вздрогнула. Пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы не заплакать от страха перед этим человеком.

'Все позади, Соня, все позади...'

Лесков увидел меня и его рот тут же изогнулся в мерзкой ухмылке, такой же, как была на его лице несколько месяцев назад, когда я лежала униженная и сломленная у его ног.

'Все позади...'

Он подмигнул мне, словно старой знакомой, встрече с которой рад. Словно мое появление не добавит пару лет к сроку, который ему припишут.

'Позади, позади, позади!'

Сел на скамью подсудимых, не сводя глаз с меня, затем посмотрел на Марка. Я почувствовала, как напряжение, сковавшее брата при появлении Лескова, стало спадать, словно он не хотел показать свою слабость давнему врагу.

– Встать, суд идет!

Все слушание я сидела, уставившись в точку перед собой, словно отключившись от реальности.

Пока не прозвучало мое имя.

Выдохнув, я заняла место свидетеля, стараясь выглядеть спокойной и уверенной в себе. Адвокат Лескова впервые поднялся из-за стола и подошел к моей трибуне, встав напротив и сверля презрительным взглядом. Ему первому позволили задавать мне вопросы.

– София Андреевна, рад видеть вас в добром здравии. Для бывшей наркоманки выглядите весьма... цветущей.

Я вздрогнула, но все же смогла натянуть улыбку:

– Что вы хотите этим сказать?

– О, поверьте, ничего плохого. Просто порадовался за ваше хорошее самочувствие. Итак, вы знакомы с моим подзащитным?

– К сожалению, да.

– Как бы вы могли охарактеризовать ваши взаимоотношения?

– Боюсь, нецензурная лексика в здании суда будет неуместна, - постаравшись как можно спокойно ответить, я сжала ладони в кулаки. От зоркого глаза адвоката моя реакция не укрылась и он усмехнулся:

– Постарайтесь подобрать слова помягче, София Андреевна.

– Отвратительные.

– Простите?

– Взаимоотношения у нас с Лесковым отвратительные.

– Ты бы попридержала язык, Корнеева, - громко отреагировал со своего места Лесков.

– Подсудимый!
– судья грохнул молотком и нахмурился.
– Без угроз в адрес свидетеля, пожалуйста.

Лесков сложил руки на груди и откинулся на спинку стула, всем своим видом показывая, что он сама любезность. Я скрипнула зубами. Страх перед этим мерзавцем внезапно отступил, и на меня нахлынула ненависть. Яркая, жгучая ненависть, которая почти не поддавалась контролю.

– София Андреевна, как вы познакомились с моим подзащитным?
– словно уловив нужный момент, адвокат Лескова приблизился ко мне, пристально глядя в глаза.

– Нас познакомил наш общий знакомый. Мы пришли с ним в заведение Лескова.

– И как прошло знакомство?

– Простите?
– я недоуменно приподняла бровь.

– Как прошло ваше знакомство? Вы поругались?

– Н-нет, - запнувшись и на мгновение растерявшись, я облизнула пересохшие от волнения губы.
– В самом начале общение с вашим подзащитным было довольно-таки приятным, до тех пор, пока он...