Эффект присутствия
Шрифт:
Последовавший за этим бойкот со стороны жены продолжался не менее десяти суток.
Но ведь в этом году Татьяна позвала в гости Михину сестру Свету с мужем и сынишкой. Не должно им быть скучно.
С сестрой у Маштакова, кстати, тоже никак не восстанавливались нормальные отношения. Светлана дулась на брата из-за того, что он втянул её мужа в официальное разбирательство по поводу случившегося с ним ДТП. В сентябре белым днем на улице Ворошилова зятя Женьку сподобило въехать на своем ведре в навороченную «аудюху» не кого-нибудь, а Рога. В столкновении на сто процентов виновен был Рожнов, вывернувший с второстепенной на главную. Но он с ходу наехал на Женьку, навесил
Убеждать её в обратном было бесполезно.
Равно как не имело смысла делиться с Татьяной своими служебными бедами и тревогами. Она была запрограммирована на то, что муж ходит на работу лишь для того, чтобы пьянствовать и распутничать.
С другой стороны, Миха не раз ловил себя на мысли, что ведь и ему по барабану ее учительские заморочки.
Напомнив жене, чтобы она постаралась как можно незаметней положить под елочку подарок девчонкам и пообещав по возможности позвонить сразу после боя курантов, чтобы узнать о реакции детей на приставку «Сони плейстейшн», которую принес им добрый Дедушка Мороз, Миха положил трубку.
В пластмассовом китайском чайнике забурлил кипяток, издавая гневливые звуки. Попив чаю с овсяным печеньем, Маштаков спустился в дежурную часть, чтобы сдать написанные справки.
Атмосферу в дежурке он обнаружил накалённую. Медведев сидел, отвернувшись от пульта, широко расставив колени и упершись в них кулаками. Перед ним в углу возле елки стояли следователь Озеров и эксперт Николаев.
С выезда в район они вернулись хорошо на кочерге. Комбатанты из терентьевского ПОМа [57] устроили им радушный новогодний прием. Помовцам бояться было нечего, они остались в своих бескрайних, засыпанных белом снегом угодьях, а легкомысленно залившие в себя по поллитра самогонки Озеров и Николаев двинулись в родное УВД. В дороге их протрясло, и они расплылись еще больше, в особенности Николаев.
57
ПОМ – поселковое отделение милиции.
Не находя больше сил стоять, эксперт уселся на свой большой пластмассовый чемодан, подпер подбородок рукой, смежил веки и пустил из уголка рта струйку слюны.
Озеров, обладавший куда большей толерантностью к спиртному, держался крепче. Его, однако, подводили застекленевшие глаза и смазанная дикция. Как минимум треть букв из алфавита он перестал выговаривать, преимущественно гласные.
– Смвличски, Никлаич, – как маленькому, растолковывал дежурному.
Маштаков остановился в дверях.
Дежурный, привычный к быстрому отысканию оптимальных решений, выработал алгоритм действий.
– Ты, – он щелкнул пальцами перед носом у Николаева, эксперт вздрогнул, взгляд его на мгновенье приобрел осмысленность. – Пинай в свое ЭКО, запрись там, с понтом фотки с осмотров печатаешь. Не открывай никому. Поспи сколько успеешь, пока не понадобишься.
Эксперт сам не проникся серьезностью момента, на третий этаж его повёл помдеж, он же нёс тяжёлый чемодан.
– Ты, – указательный палец Медведева упёрся во вторую сверху пуговицу Озерова. – Вали к себе в кабинет, дверь на ключ и тоже постарайся покемарить. Коростылёву я скажу, что тебя домой на обед отпустил. Понял?
– Да я нрмлный, – заупрямился Озеров.
– Сейчас я тебя к наркологу на освидетельствование свожу, посмотрим, какой ты, – начальник дежурной смены набычился. – Заначки нет у тебя?!
Он вскочил с крутящегося кресла, снизу вверх охлопал Озерова по карманам бушлата.
– Н-нет, – тоном оскорбленного праведника ответил следователь.
– А в кабинете? – На его интонацию Медведев не обратил внимания. – Сам дойдешь?
Озеров, напрягшись, буратиньей походкой покинул дежурную часть.
– Мне на них, долболомов, насрать! Хотят, чтоб их выкинули, как ссаный матрас – флаг им в руки! Но ведь меня, Николаич, накажут с ними вместе! А на мне и без того выговорешник висит! У меня и так все надбавки покоцаны.
За многие годы Маштаков впервые наблюдал за Медведевым такое буйство эмоций.
Прогнусавил зуммер телефона, дежурный подхватил трубку, сразу сказал: «Понял!», встал с кресла, одернул китель.
– Берия возвращается, – подмигнул он Михе.
«Часовой с КПП предупредил», – решил несложную задачку оперативник.
Спустя минуту в дежурную часть стремительно ворвался полковник Коростылёв. Медведев доложил коротко: возбуждены два уголовных дела, счет ноль – два.
Коростылёв формально кивнул, раскрываемость его не волновала, в отсутствие начальника УВД изображать обеспокоенность тем, что преступления по горячим следам раскрыть не удалось, не имело смысла. Его насторожило другое. Принюхиваясь, он задержал бдительный взгляд на Маштакове.
Миха сразу сделал шаг вперед и демонстративно выдохнул в сторону кадровика.
– Трезвый, пустой и без денег, товарищ полковник!
Коростылёв посчитал ниже собственного достоинства реагировать на клоунскую реплику. Сделав рукой движение, разгоняющее дым, он потребовал от начальника дежурной смены:
– Проветрите помещение, Владимир Николаевич.
– Нам бы кондиционер сюда, – мечтательно сказал Медведев.
Не так давно, следуя приказу из министерства, окна в дежурной части на случай нападения террористов оборудовали ставнями из толстого листового железа с узкими прорезями амбразур. Ставни всегда находились в закрытом состоянии. С тех пор открыть створку окна или даже форточку стало невозможным. Кроме того, круглые сутки дежурной смене приходилось сидеть с включённым искусственным освещением.
– Я у себя, – сообщил Коростылёв и снова переключился на оперативника. – Чем занимаетесь, Маштаков?
– Вот справки принёс, – Миха взмахнул листами бумаги. – Сейчас доложу начальнику дежурной смены о проделанной работе по преступлениям. Получу дальнейшие указания.
– Ну-ну, – придраться было не к чему, Коростылёв покивал головой в солидной каракулевой шапке.
Уходя, он еще раз настоятельно порекомендовал Медведеву проветрить комнату.
Маштаков отметил, что по какой-то причине полковник не напомнил ему о необходимости зайти с тетрадью для индивидуальной подготовки.