Эффект пустоты
Шрифт:
— Антисептик и повязка. Иногда медицинское образование может пригодиться. Если бы все твои раны можно было так легко лечить. Ты что-то искал в комнате Келли?
Кай пожимает плечами.
— Не знаю. Существовало ожерелье с подвеской, похожей на модель атома. Думаю, он дал его ей. — Он звучит так, что объяснений не требуется: Кай говорит о человеке, которого ненавидит. О моем отце.
— Почему ты его искал? — Она внимательно смотрит на сына и вздыхает. — Ты снова с ним виделся, не правда ли? — Это не вопрос, а констатация факта. Возможно, матери способны читать мысли провинившихся детей.
Он кивает.
— Да, но я на него не бросался и даже голоса не повышал. — Он кривит бровь. — Может, мне этого и хотелось, но я сдержался. И да, опережая твой вопрос, скажу, что у меня была серьезная причина отправиться туда.
— Идем, расскажешь.
Они спускаются вниз, и мама заваривает чай.
Кай рассказывает, что ездил вместе с Шэй, девушкой, которая, по ее словам, видела меня. Что мужчина, забравший меня, попал в газету, потому что умер на Шетлендах. Кай достает страницу из газеты, показывает маме. Я смотрю поверх сдвинутых плечей: любопытно, смогу ли я его узнать.
И мне знакомо это лицо! Но не по тому случаю, о котором они разговаривают. Этот человек умирал на тропинке на острове, его отправили искать Первого. Если бы я знала, что это он меня похитил, я бы разговаривала с ним по-другому.
Мама качает головой.
— Но я никак не пойму, зачем ты из-за этого опять поехал к Алексу?
— Полиция повела себя как-то незаинтересованно. И я подумал: если покажу фотографию ему, он, возможно, как-то отреагирует или еще что-нибудь…
Мама снова качает головой.
— Я знаю, тебе никогда не нравился Алекс, и понимаю некоторые из твоих доводов. Но тебе нужно выкинуть эту мысль из головы. Он не имеет никакого отношения к исчезновению Келли.
— Почему ты так уверена?
— Я его спрашивала и поверила, когда он сказал, что не имеет. Понимаешь, она была и его дочерью. Он любил ее.
Неужели отец действительно меня любил? Тогда почему я его не помню?
Кай трясет головой.
— Она больше походила на домашнего зверька, которого он пичкал все новыми и новыми фактами и цифрами, а когда понял, что она не умнее меня, просто бросил. И бросил тебя.
Я скрещиваю руки на груди. Я не умная? Какое разочарование. Это я запомню.
Лицо у мамы становится строгим, губы сжимаются в тонкую линию.
— Я уже слышала твою теорию раньше. Что он женился на мне только из-за моего высокого IQ и ждал детей с высоким IQ, а потом разочаровался, когда коэффициент у Келли оказался чуть выше среднего. Какое у тебя развитое воображение, Кай. В любом случае какое отношение ко всему этому имеет ожерелье?
Кай излагает то, что рассказала ему Шэй.
— Но если Шэй сказала, что ожерелье было на ней, зачем ты…
— Понимаешь, Шэй говорила, что мне нужно избавиться от предвзятого мнения и допустить, что я могу ошибаться. Просто я подумал, что надо рассмотреть все возможности. Если существовало то ожерелье, возможно, в ее комнате найдется еще какая-нибудь ниточка, ведущая к ответу?
— Эта молодая особа кажется мне весьма разумной.
— Еще она сказала, чтобы я спросил про ожерелье у тебя.
— В этом больше смысла, чем в обыске комнаты Келли. — Кай морщится. — Извини, беру эти свои слова обратно. Хорошо, что ты вошел туда; я думала, не решишься, поэтому и удивилась. Вот и все. — Мама пожимает плечами. — Не помню, чтобы мне попадалось на глаза что-то подобное. В последний раз Алекс виделся с Келли в тот самый день, когда мы уехали в дом у озера. Как тебе известно, по пути мы остановились в Эдинбурге. Они вдвоем обедали, пока я делала покупки.
— Если бы он дал ей ожерелье, ты бы его увидела, так?
Мама хмурится.
— Уверена, что она показала бы его мне.
— Тогда, если она надела его в тот день, когда Шэй его видела, то где взяла?
— Не знаю. Слушай, может, она его носила, а я не заметила или забыла. Какое это имеет значение?
— Неужели не понимаешь? Он прокололся. Сказал, что дал его ей, когда в последний раз ее видел.
— Это ничего не доказывает. Тогда много чего происходило; возможно, я попросту о нем забыла. Выкинь это из головы, Кай. Пожалуйста!
Кай огорченно отводит взгляд и вздыхает.
Значит, речь идет об ожерелье — золотом ожерелье с чем-то вроде модели атома. Но как выглядит атом? Я хмурюсь, стараюсь сосредоточиться — ответ где-то рядом, будто что-то похожее я видела, но не помню, когда и где.
Кай садится, отодвигая попавшийся под руку ноутбук Мартина. Он недоволен.
— Почему он не может убрать свои вещи?
Мама бросает взгляд на ноутбук.
— Странно. Он оставил его здесь прошлым вечером. Обычно он с ним не расстается. Ты видел его утром?
Брат пожимает плечами.
— Нет, не думаю. Посмотри, осталась ли еда; тогда узнаешь, приходил он или нет.
Осмотрев холодильник, мама выглядит уже по-настоящему обеспокоенной.
— Он не ел. Проверь его комнату.
— Что, серьезно?
— Я к нему не пойду. Вдруг он там с девушкой? — Кай скептически поднимает бровь. — Это вполне возможно. Просто сделай, что я прошу.
— Прекрасно. — Кай встает, поднимается по лестнице. Громко стучит в дверь и зовет: — Эй, Мартин, ты еще в постели?
Нет ответа.
Снова стучит.
Дверь открывается.
Слышны шаги наверху. Мама моет чашки.
— Мам! Тебе лучше подняться. Сейчас же. — Есть что-то в тоне Кая, заставляющее ее бросить посуду и поспешить вверх по ступенькам.
Я лечу вперед и успеваю раньше ее.
В комнате повсюду лежат книги, как я уже видела вчера. И тут же, в постели, Мартин. Открытые глаза залиты кровью. Высохшие струйки крови застыли на лице, как слезы.
Его убило это; так они выглядят, когда умирают.