Эффект пустоты
Шрифт:
— Здравствуйте, я доктор Соня Танзер, эпидемиолог из Университета Ньюкасла. Доктор Лоусон вызвал меня на помощь. Сообщаю, что на этом так называемом охраняемом объекте произошла вспышка инфекции. Кроме меня и двух медсестер, в команде Ньюкасла не осталось медиков. Фактически выжили только охранники в костюмах, патрулировавшие периметр, и те, кто отсутствовал во время вспышки, но по возвращении сразу надел костюмы биозащиты.
Со всех мониторов звучат потрясенные возгласы.
— Есть какие-нибудь соображения по причинам утечки инфекции? — спрашивает председатель.
— Никаких. Моего сына и меня привезли
— При всем уважении… Я знаю, доктор Лоусон хотел привлечь вас, доктор Танзер, но вы ученый, а не практикующий врач. — Это говорит один из белых халатов с лондонского экрана.
Меня злит его тон. Он будто бы сказал: девочка, сядь и веди себя тихо. Мне такое частенько говорили.
Мама приподнимает бровь.
— Доктор… простите, не помню вашего имени?
Председатель делает замечание, что белый халат из Лондона влез без очереди, тот мрачнеет и называет себя еще раз.
— Стандартный медицинский подход, похоже, не работает — судя по тому, что я видела и слышала, — говорит мама. — Возможно, взгляд ученого-эпидемиолога позволит получить полезную информацию.
— На связи Эдинбург. Мы согласны с доктором Танзер, которая является экспертом в своей области. И, честно говоря, мы нуждаемся в любой помощи, которую нам предлагают.
Председатель продолжает называть участников совещания и просит доктора из Абердина начать с обзора для тех, кто менее информирован.
Тот откашливается и начинает.
— Так называемый «абердинский» грипп ведет себя иначе, чем все предыдущие эпидемии гриппа или, точнее, чем те эпидемии или пандемии, которые удалось остановить. Первоначально было высказано мнение о загрязнении окружающей среды, об отравлении какого-то вида. Предположение о террористах, отравивших воду и все другие продукты, было проанализировано и отвергнуто. Никаких токсинов не нашли. Хотя быстрое течение болезни наводило на мысль о массовом отравлении, вскоре стало ясно, что мы имеем дело с инфекцией, передающейся контактным путем. Эта болезнь заразна.
Лондон:
— Что не исключает возможности биотерроризма.
Абердин:
— Нет. Похоже, существуют две формы заболевания. Один тип распространяется через контакт с инфицированными, и первые симптомы появляются примерно через двадцать четыре часа после контакта. Но в некоторых местах, особенно в Абердине, Эдинбурге и Ньюкасле, распространение происходит гораздо быстрее, чем предписывает данная модель: огромное количество населения заразилось одновременно, и зачастую места контакта с инфицированными невозможно отследить.
Похоже, что после появления симптомов оба типа развиваются одинаково, в одних и тех же временных рамках. У пациентов появляется легкая лихорадка и головная боль. Через несколько часов температура подскакивает, усиливаются головная и внутренние боли, и еще через несколько часов наступает смерть. Вскрытия определяют причину смерти как общий отказ работы внутренних органов. Многие пациенты от боли галлюцинируют, хотя перед самой смертью к людям на короткое время часто возвращается здравый рассудок и спокойствие.
Лондон:
— Каков уровень смертности при этом заболевании?
Абердин:
— Похоже, практически сто процентов.
Потрясенные вздохи доносятся из Лондона и ВОЗ, но не из других городов. Там все знают.
Лондон — на этот раз политик:
— Значит, каждый заболевший этим умирает?
Абердин:
— Получено очень немного неопровержимых сообщений о выживших. Несколько из Абердина, одно из Ньюкасла. Нам нужно проверить отчеты. Возможно, в сомнительных случаях люди болели чем-то другим и умерли не от этой инфекции. Хотя некоторые подвергались опасности заражения, но остались здоровы, как доктор Танзер и ее сын. Вероятно, около пяти процентов устойчивы к инфекции, но мы еще собираем данные. Похоже, что устойчивость эта обусловлена генетически, потому что, как правило, не заболевают отдельные семьи или родственные лица, даже если все вокруг инфицированы. Нам также требуется рассмотреть эти случаи, чтобы определить, нельзя ли использовать связанные с ними факторы шире.
ВОЗ:
— Что является возбудителем инфекции?
Эдинбург:
— Мы его еще не выделили. Но уверены, что это не бактерия. Никаких следов вируса инфлю-енцы или любых других известных возбудителей гриппа пока не обнаружено. Это может быть нечто совершенно новое.
ВОЗ:
— Как мы можем бороться с чем-то, когда не знаем, что это такое?
Лондон:
— Именно. До настоящего времени политика сдерживания была приемлема, но она не работает, по крайней мере, работает не так, как хотелось бы. С сегодняшнего дня закрыты школы по всему Соединенному Королевству. Запрещены поездки без разрешения или иммунного пропуска, как местные, так и международные. Аэропорты и морские порты закрыты. Береговая охрана и ВМС — как наши, так и международные — патрулируют побережье на случай, если кто-то попробует бежать. Армия вместе с полицией привлечена к организации дорожных блокпостов вокруг зараженных поселков и городов; эти меры принимаются, пока мы беседуем.
Эдинбург:
— Благодаря вашему иммунитету, доктор Тан-зер, вы можете путешествовать. И это действительно принесет большую пользу.
Мама наклоняет голову.
— Если у меня действительно иммунитет. Может, мне пока просто везло.
Офицер в не таком уж высоком чине, сидящий рядом с мамой, делает несмелое движение.
— Извините, что вмешиваюсь. Доктор Танзер, когда произошла вспышка, я со своей группой сдерживания патрулировал город. Центральный Ньюкасл, район университета, в котором вы работали, и Джесмонд вошли в зону карантина. Докладывают, что более девяноста процентов жителей в этих кварталах к настоящему времени умерли. У вас наверняка иммунитет.
Слышу, где-то в стороне потрясенно вздыхает Кай. Мама застывает на своем стуле, но по ее лицу не скажешь, что она шокирована.
Мама:
— Если нам неизвестен возбудитель инфекции, как мы остановим ее распространение, как будем с ней бороться?
Лондон:
— Правильно. Это направление исследований должно получить приоритет.
ВОЗ:
— Итак, мы имеет дело с эпидемией, но мы не знаем, как бороться с ней и как ее предотвращать. Следовательно, существует вероятность гибели девяноста пяти процентов мирового населения.