Эффект Робинзона Крузо
Шрифт:
РЕАЛИЗАЦИЯ СТРАТЕГИЧЕСКИХ ИНТЕРЕСОВ НА ПРИМЕРЕ ОТТО ФОН БИСМАРКА
Пятидесятые годы XIX столетия характеризуются бурным экономическим подъемом в Германии, основой которого стала промышленная революция и индустриализация. Назначенный премьер–министром Пруссии 47-летний Отто фон Шёнхаузен Бисмарк, взялся за укрепление внешнеполитических позиций прусского государства и объединение всех немецких государств в новую единую империю. Но если демократические силы выступали за объединение Германии «снизу» путем свободного демократического волеизъявления народа, то Бисмарк принял решение объединения под эгидой Пруссии. Он считал, что объединение должно происходить «сверху» — путем принятия соответствующих решений со стороны власть имущих — королей и князей. На пути достижения этой цели стояла Австрия. Поэтому, для реализации стратегических интересов надо было совершить ряд мероприятий, одним из которых являлось исключение Австрии из числа претендентов на роль лидера в германском объединении. Вторая германская империя возникла в результате трех войн под предводительством Пруссии, по словам Бисмарка, «железом и кровью».
Первая война в союзе с Австрией в 1864 году увенчалась успехом против Дании из–за Шлезвиг–Гольштейна. В результате были аннексированы ряд герцогств, однако, раздел аннексированных земель никак не устраивал Пруссию. Спор за единоличное управление обеими территориями привел в 1866 году к войне между Австрией и Пруссией, в которой последняя выиграла. Австрия вышла из Германского союза, предоставив Пруссии место лидера в объединяющейся Германии. Результатом войны стал роспуск Германского и образование Северогерманского союза. Король Пруссии стал наследным правителем союза, а Бисмарк получил пост канцлера. С южно–германскими государствами было заключено тайное военное соглашение.
В июле 1870 года началась франко–прусская война, точнее даже франко–германская, поскольку вступили в силу союзные договора Пруссии с южногерманскими государствами. Поводом для войны стал дипломатический конфликт вокруг испанского престолонаследия. Уже через несколько месяцев после объявления Францией войны она была повержена. В условиях, обусловленных войной, южно–германские государства присоединились к Северогерманскому союзу, образовав вторую по счету Германскую империю. В первые годы существования новой германской империи происходит невиданный взлет промышленного развития. Этому безусловно способствовали и расширение экономического пространства за счет приобретения новых территорий, и вливание в экономику Германии 5 млрд. франков в качестве компенсации со стороны Франции за поражение во франко–германской войне. Доля Германии в мировой торговле выросла с 1887 по 1914 год на 214%, выведя таким образом страну в лидеры. Как заявил лидер консервативной оппозиции в палате общин британского парламента Бенджамин Дизраэли:
«…Равновесие сил полностью разрушено; и страной, которая от этого больше всего пострадала, и которая больше всех почувствует эту великую перемену, является Англия.»
В Европе установился «вооруженный мир». В течение почти двух десятилетий Бисмарк искусно манипулировал обязательствами и интересами европейских держав ради сохранения мира в Европе и укрепления позиций молодой Германской империи, руководствуясь трезвым расчетом сил. Именно ему принадлежит знаменитая фраза о том, что «политика есть искусство возможного, наука об относительном».
При Бисмарке началась колониальная экспансия Германии в Африке и на Маршалловых островах в Тихом океане. Свою главную стратегическую задачу Бисмарк видел в том, чтобы изолировать Францию, лишив ее возможности найти себе союзников. Он понимал, что конкуренты — Франция, Австрия, Великобритания и Россия, могли создать коалицию против империи. Поэтому у канцлера появилась тактическая задача в выстраивании дружеских отношений и с Австро–Венгрией, и с Россией, делая ставку на сближение трех императоров и заключение между ними тройственной унии. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что любая конфронтация с ними неизбежно повлечет войну на два фронта. В итоге русско–германское военное соглашение было подписано, а Австрия, опасаясь быть вовлеченной в конфликт с Великобританией, пошла на подписание под Веной ни к чему не обязывающих договоренностей между русским и австрийским императорами о своего рода консультациях при возникновении разногласий по конкретным вопросам. Бисмарк пытался выстроить договорную систему сдержек и противовесов, но, он более не мог воздействовать на равновесие сил, имея меньшее число обязательств, чем его потенциальный оппонент. Отказавшись от свободы маневра, характерной для его дипломатии в течение двадцати лет, Бисмарк начал создавать систему альянсов, решительно задуманных, с одной стороны, для того, чтобы германские потенциальные противники не заключили союзы между собой, а с другой стороны, для того, чтобы держать под контролем действия германских партнеров. Это давало ему возможность выбирать из множества союзников в зависимости от обстоятельств.
Г. Киссинджер пишет:
«Результатом бисмарковской дипломатии было появление на свет взаимно переплетающихся альянсов, частью совпадающих по целям, а частью соперничающих друг с другом, что страховало Австрию от русского нападения, Россию от австрийского авантюризма, а Германию от окружения, а также вовлекало Англию в дело защиты от русской экспансии в направлении Средиземного моря. Чтобы свести к минимуму вызов столь сложной системе, Бисмарк делал все, что было в его силах, чтобы удовлетворять французские амбиции повсеместно, за исключением Эльзас–Лотарингии. Он поощрял французскую колониальную экспансию, отчасти для того, чтобы отвести французскую энергию от Центральной Европы, но в гораздо большей степени для того, чтобы столкнуть Францию с соперниками по колониальным приобретениям, особенно с Великобританией». [65]
65
Киссинджер Г. Указ. соч. — С. 140.
Во внешнеполитических делах Бисмарк руководствовался аналитикой и «трезвым расчётом» потенциальной картины будущего: он понимал, что немцы не смогут на длительную перспективу выжить без союзников. Русско–германский «договор перестраховки» показывает, что канцлеру ничего не стоило подписать два несовместимых обязательства, когда лояльное выполнение одного из них исключало выполнение другого. Главное — это служило укреплению безопасности молодой Германской империи. Географическое положение страны, большое число соседей, а также их мощь и влияние, начиная с XVII века вынуждали Германию искать подходящих партнеров, ведь попасть в экономическое, политическое и, прежде всего, военное окружение было очень легко. В поле зрения потенциальных союзников попадали в первую очередь Россия и Франция, от случая к случаю Австрия и в особых ситуациях Англия. Риск был попасть в зависимость от партнера по альянсу, которая при форс–мажорных обстоятельствах могла обратиться в свою противоположность. Все это вынуждало Бисмарка связывать своих соседей и партнеров, даже потенциальных, сетью договоров, которые в совокупности образовывали целую систему альянсов, в центре которой находилась Германия. Какие выводы можно сделать о реализации геополитических и стратегических интересов до 1920 года? Мировое сообщество прошло практически все этапы трансформации геопространства, остался один шаг до появление ядерного вооружения, межконтинентальных средств его доставки, использование космоса в военных целях. Главной целью геополитики является борьба за ресурсы. Вся остальная борьба между государствами — это реализация стратегических задач, которые являются частями одной большой геополитической цели.
Мировое сообщество, вероятно, не одно столетие вынуждено находиться в геополитической игре, в различных ролях. Правила таковы, что геополитическую игру нельзя остановить, так как прекращение игры означает гибель и вырождение какого–либо государства. В силу того, что выживание и безопасность — это глобальная цель любой цивилизации, каждый будет стремится занять то положение в политической, экономической, и военной картине мира, которое обеспечит ее достижение. Символьная борьба Моря и Суши, как нельзя лучше демонстрирует неизбежность противостояния. Остается вопрос в том, насколько ты готов противостоять неизбежности. Чтобы сохранять баланс, правители постоянно ищут систему противовесов и методы сдерживания оппонентов. И они не обязательно выражены в военном противостоянии, для этого есть пути дипломатические, торгово–экономические, идеологические и культурно–религиозные. Для того чтобы решать такие задачи повышенной категории сложности нужны хорошо подготовленные люди. В такие периоды появляются уникальные политики и дипломаты, происходят технологические прорывы в технике и вооружении, создаются группы специального назначения, которые способны в небольшом количестве решать важные стратегические и тактические задачи.
В том числе важным фактором является степень цивилизованности конкретного государства. «Голодные» всегда сбрасывали на дно истории «насытившихся», и так реализовали важный переход от этапа «нецивилизации» к этапу «цивилизации» и наоборот; это бесконечный круговорот. И что определённо беспокоит, так это явная тенденция, образно и метафорично описанная такими словами:
«…Оставь, ибо сии мухи гниющих частей моих насытились и теперь мало меня печалят. Когда же прилетят иные, голодные, то больше мне страданий сотворят».
Иными словами., уроки истории гласят: государства, не прошедшие путь трансформации и перезагрузки, теряли свою цивилизованность или погибали.
ГЛАВА 10 КАК ЦИВИЛИЗОВАННУЮ ТЕРРИТОРИЮ ПРЕВРАТИТЬ В НЕЦИВИЛИЗОВАННУЮ И ДЛЯ ЧЕГО ЭТО ДЕЛАЕТСЯ?
Согласно теории экономических циклов (работы Л. Бадалян и В. Криворотова), доминирующий мировой субъект проходит три фазы в своем развитии. Первая, когда он в результате фундаментальных инноваций завоевывает рынки экономическим или военным путем, и становится доминантным игроком. Вторая фаза — этап экспансии, связанный с естественным снижением капитального эффекта первичных инноваций и компенсаций этого масштабом. Когда экспансия достигает естественных границ своих возможностей, доминант прибегает к виртуальной экспансии, то есть к эмиссии. Три фазы: конкуренция — экспансия — эмиссия. Абсолютному доминанту в долг дают много. Это фаза, в которой доминант ощущает свое максимальное величие, а с точки зрения цикла это начало конца. И он наступает, когда выясняется, что бесплатно больше не дают и долги надо оплачивать. Этот цикл проходили или проходят все: Франция Людовиков, Британская империя, США — вопрос, в какой точке цикла находится нынешний доминант. И непосредственно в этом аспекте, на этом цикле, когда происходит трудный и болезненный процесс осознания, что за долги придется платить, внешняя политика доминанта, а она для него в некоторой степени внутренняя, переходит от политики неограниченных возможностей к политике возможностей все более ограниченных. Другими словами — цивилизация возможностей переходит в стадию «нецивилизации» способностей. Каких способностей? Тех, что способствуют выживанию. Сначала были войны по поддержанию порядка: мы так сильны, что можем устанавливать свои порядки, где захотим. Затем войны «беспорядка», как пример: военная агрессия Обамы в Ираке, Афганистане, Ливии и Сирии. В таких войнах нет сил устанавливать и поддерживать порядок, но есть еще силы поддерживать управляемый хаос. В тот момент, когда выяснится, что сил нет и к этому, хаос неизбежно становится неуправляемым. То есть цикл внешней политики доминанта в фазе кризиса: порядок — управляемый хаос — неуправляемый хаос. Поэтому, когда экспансия исчерпала себя, стала перенасыщенной по масштабам, в результате освобождения региона оккупантами, с стратегической точки зрения территорию важно превратить в нецивилизованную путем управляемого хаоса, чтоб он не достался геополитическим конкурентам. Это, безусловно, не единственная причина превращения цивилизованной территории в нецивилизованную. Если взять локальные масштабы — национальные, то мы можем увидеть такой процесс переформатирования пространства.