Эффект серфинга

Экипаж патрульного корабля «Торнадо» заканчивал свой обед, когда послышался мягкий гудок вызова связной гравитостанции. Командир корабля Иван Лобов молча отодвинул тарелку и встал из-за стола.

— Опять информационное сообщение, — поморщился штурман «Торнадо» Клим Ждан.

— Вот в этом я определённо сомневаюсь. — Инженер корабля Алексей Кронин недолюбливал бездоказательные суждения.

Клим фыркнул:

— Чего тут сомнительного? Второй месяц болтаемся без дела в барражной

— Болтаться без дела в барражной зоне и есть наше основное дело, дорогой Клим, — сказал Кронин, пододвигая себе кофе. — Видишь ли, когда нет дела у нас, значит, хорошо идут дела у других. А сомневаюсь я потому, что информационные сообщения ещё никогда не передавались во время обеда.

На лице штурмана появилось выражение живого интереса.

— А ведь и верно, Алексей!

— Ещё бы неверно. — Кронин попробовал кофе, подумал и добавил сахара. — Дело в том, Клим, что база должна неукоснительно заботиться о нашем здоровье. На то она и база. А что может быть вреднее для здоровья, нежели прерванный обед? Разве будет Иван есть с прежним аппетитом?

Клим его не слушал. Покусывая нижнюю губу, он пробормотал:

— Любопытно. Если это не информационное сообщение, то что же это такое?

Кронин собрался что-то сказать, как в кают-компанию вошёл Лобов.

— Конец обеду, — негромко сказал он. — Поступил приказ: «Борт „Торнадо“, задание первой срочности. Сектор Г, звезда В-1358, пятая планета. Произвести посадку в точке с координатами: широта северная 43 градуса 39 минут, долгота абсолютная 255 градусов 16 минут. Подробности лонг-линией. Конец». — Лобов опустил руку с бланком гравитограммы и добавил: — Весь маршрут пойдём на разгоне. Обрати внимание на ходовые двигатели, Алексей.

Кронин утвердительно кивнул головой, а потом легонько пожал плечами. Последнее означало, что напоминание это было лишним. Кто же не знает, что задания первой срочности выполняются только на разгоне, а следить за ходовыми двигателями — прямая обязанность инженера!

Корабль наполняло негромкое, но густое и какое-то липкое гудение. Гул этот лез не только в уши, но, кажется, и в каждую клеточку тела. Непривычного человека он лишал сна, аппетита и хорошего настроения, но патрульный экипаж его почти не замечал — для них ход на разгоне был делом привычным.

Идти на разгоне — значит идти с постоянным ускорением ускорения — на третьей, производной, как говорят космонавты-гиперсветовики. Только на разгоне можно пробить световой барьер и ворваться в мир сверхсветовых скоростей. Когда корабль проходит этот барьер, на головной конус корабля ложится ударная световая волна, и дальше корабль мчится, волоча за собой трепетный шлейф излучения Черенкова.

Когда световой барьер был пройден и Кронин убедился, что ходовые двигатели работают с чёткостью часовых механизмов, был дан отбой тревоги. Лобов отправился в рубку связи выяснять по лонг-линии подробности задания, а Клим принялся просматривать лоцию, надеясь найти в ней сведения о планете, на которой «Торнадо» предстояло произвести посадку.

— Есть! — весело сказал он. — Нам везёт, эта планета имеет собственное имя!

— Значит, чем-нибудь печально знаменита, — меланхолически заметил Кронин.

— И как только космос терпит таких мизантропов? Разве может быть печально знаменитой

— Птицы бывают разные, дорогой Клим, — наставительно заметил Кронин, обнимая длинными руками свои худые плечи.

— Разные, не разные, а планета — настоящий санаторий. Суди сам, цитирую лоцию: «Ускорение силы тяжести и сутки на Орнитерре практически равны земным. Наклон оси вращения к плоскости орбиты всего один градус, в связи с чем сезонные изменения погоды отсутствуют. Среднегодовая температура экваториальной зоны и зоны средних широт, где располагается более 80 процентов суши, 25–27 градусов. Климат этих зон напоминает климат Гавайских островов Земли». Ну, скептик, разве это не санаторий?

Инженер сосредоточенно пожевал губами, словно пробуя Орнитерру на вкус, и кивнул.

— Ну что ж, с климатом я готов смириться. А вот как там насчёт болот, комаров, тигров и других подобных радостей?

— Болота! — с отвращением сказал Клим. — У тебя больное воображение, Алексей. Болота и не снились красавице Орнитерре: «Суша почти сплошь покрыта лесами паркового типа. Преобладают высшие цветковые растения. Цвет растительности синий». Представляешь? Индиговые леса, лазурные луга! Нет, положительно я начинаю влюбляться в Орнитерру.

— Любовь с первого взгляда редко бывает счастливой, наставительно заметил Кронин.

— В любви ты для меня не авторитет! Не спорь, молчи и слушай дальше: «Фауна представлена сравнительно небольшим количеством видов, но сами виды численно очень велики. Бесспорное преимущество в этом отношении принадлежит колибридам — небольшим длинноклювым птичкам, напоминающим земных колибри. Колибриды встречаются повсеместно, держатся стаями по нескольку сот особей, питаются нектаром цветов и насекомыми. Крупные хищники, опасные для человека микробы и вирусы не обнаружены. На планете разрешено свободное дыхание, пользование местной водой при соблюдении ординарных мер дезинфекции. Планируются опыты по использованию в пищу местных животных и растений. Планета намечена для первоочередной колонизации, в связи с чем на ней развёрнута научно-исследовательская станция с двумя наблюдателями. Примерный индекс безопасности планеты — 0,99». Ну, — торжествующе спросил Клим, — разве это не санаторий?

— Меня ещё в детстве приучили не идти против очевидных фактов, Клим, — вздохнул инженер. — Видишь ли, мой старший брат был очень строгим воспитателем. Когда я начинал говорить о чёрном, что оно белое, он иной раз поколачивал меня. Так что я соглашаюсь — санаторий. Но если это так, совсем непонятно, зачем нас туда посылают?

— Может быть, база хочет, чтобы немного отдохнули и развлеклись? — пошутил Клим.

— И для этого шли на разгоне? Нет, тут что-то другое. Скорее всего, что-нибудь стряслось на станции.

Кронин неопределённо пожал плечами:

— Санаторий, дом отдыха — это понятия растяжимые. Человек может заболеть, зачахнуть с тоски, влюбиться, поссориться даже на родной матушке-Земле. А что говорить о не обжитых ещё планетах? Потерпи, скоро вернётся с лонг-связи Иван, и мы все узнаем.

В ходовую рубку вошёл Лобов.

— Какие новости? — живо спросил Клим.

— И как прошёл сеанс? — добавил Кронин, ревниво заботившийся об исправности всей корабельной аппаратуры.