Эффект загадки
Шрифт:
Ученый берет чашку и недовольно морщится.
– Концентрация недостаточна. Когда вы наконец запомните, сколько сюда нужно кофе?
– Я это отлично помню, господин Кштфорс. Но этот кофе крепок сам по себе.
– Хорошо… Что же я хотел вам сказать?.. Ах, да. Сегодня…нет, вчера приезжал господин Генерал. Результаты нашей работы он оценивает отлично и очень благодарен нам. Мы кое-что заработали, Церсса. Этого вам хватит, чтобы провести остаток каникул у моря. Туда я и рекомендую вам отправиться на следующей неделе. Судя по сообщениям в прессе, сезон там выдался теплым. Отдыхайте.
Лекка, отставив чашку, с удивлением смотрит на доктора Чикка.
– На море? Я не планировала никакой поездки. А как же проект?
– Я закончу его сам. Осталось совсем немного. Почти все ваши крысы погибли… А новый проект будет только к осени. Впрочем, меня не прогоняют отсюда… Быть может, готовят какие-то мелкие задания.
– Разве вам больше не нужна моя помощь? Я могла бы отправиться после сдачи результатов…
– Нет. У вас впереди сложный семестр. Как я помню, он один из самых тяжелых на всем курсе обучения. Нужно научиться отдыхать. Иначе от вас не будет пользы. Какой прок от уставшего человека? В последнее время вы делаете все больше ошибок. Кстати, у меня есть предложение.
– Какое, доктор Чикк?
– И вы и я хорошо поработали над последним проектом. Генерал восхищается нашими результатами. Знаете, почему бы нам не отметить это? Эта ваша подруга, вы что-то говорили, студентка-отличница… У нее есть друг?
Лицо Лекки выражает некоторое недоумение. Впрочем, она быстро справляется с собой.
– У Стаффи есть молодой человек, он учится на старшем курсе.
– Вот втроем и приходите. Я угощу вас напитком, который мы делали еще в студенчестве. Когда-то я был мастер печь пироги… А вы? Наука, как я понимаю, не позволяет вам любить и быть любимой, вы одиноки?
Церсса внимательно разглядывает свою чашку. Внезапно она поднимает голову и решительно спрашивает:
– Доктор Чикк, ответьте мне, пожалуйста, что все это значит?
– Что вы имеете в виду под словом «все»? – спрашивает доктор и поднимает взгляд.
– Сегодня мне звонили из координационного центра и сообщили, что действие моего контракта приостанавливается, поскольку научное задание мы с вами выполнили. Однако сегодня я продолжала заниматься измерениями, как всегда. Господин Генерал выплатил вознаграждение. Получается, что проект закончен. Скажите мне, какой проект вы хотите закончить без меня?
– Результаты сданы, официально проект завершен. Однако я считаю, что требуются дополнительные уточнения. Ваш контракт остановлен, поэтому я продолжу один. Что же вас удивляет?
– Доктор Чикк… Может быть, я говорю глупость. Но аппарат, на котором я работаю, не предназначен для исследования энкридных излучений. В нем нет горелки, о которой вы рассказывали. И переключала я на самом деле не светофильтры, а отклоняющие катушки. В капсулах находились образцы ткани человеческого мозга. Они не теряли структуры, по крайней мере при микроскопии.
Кштфорс иронически поднимает брови.
– Вот как? Разобрали аппарат? И, не испортив, вновь собрали его? Неплохо… А что еще вам удалось выяснить?
Церсса отводит взгляд и говорит куда-то в сторону.
– Модуль отсчета физически не мог оценивать мембранную проницаемость, он переделан на работу с чем-то типа отраженного луча. Вон те большие кварцевые пластины на самом деле не имеют отношения к приему и измерению, это излучатели. И еще вот что… Животные из последней партии погибали, прижавшись носами к стенкам, а включать прозрачность вы мне запретили. Однажды я ее включила. Каждая из крыс прижалась к стенке, за которой находилась другая крыса. Как будто они хотели оказаться рядом… Все нечетные номера прижались к четным. Никакой агрессии. За день до этого они грызли стенки от ярости. Это все было вызвано энкридными излучениями?
Доктор Чикк прикрывает глаза и едва заметно улыбается.
– Именно так…
– Обнаруженный в лесу охранник умер от внезапного кровоизлияния в мозг?
– По-моему, да. Я не участвовал во вскрытии, есть дела поважнее.
– Скажите, это следы его ботинок я смывала с крыльца и пола лаборатории, приехав рано утром, в тот день, когда его нашли? Пуговица с его кителя и сейчас еще лежит под стойкой вакуумной установки…
Ученый широко улыбается, но взгляд его холоден и насторожен.
– Верно. Вы очень наблюдательны, Лекка. Однажды ночью мне стало одиноко и я пригласил патрульного на огонек…
Ассистентка поднимает глаза, но сразу же опускает их. Ее пальцы беспокойно скручивают обертку от печенья.
– И огонек был… Кольцо регистратора биопотенциалов покрылось окалиной.
– Ну, это не страшно, кольцо я заменил в тот же вечер. Оказывается, вы успели это заметить.
– Успела. И стала внимательнее по отношению к тому, чем мы здесь занимаемся!
Доктор Чикк, не переставая улыбаться, расслабленно откидывает голову и смотрит в потолок.
– Лекка, почему вы замолчали? Рассказывайте дальше, мне очень интересно. Чем же мы с вами занимаемся?
– Я не знаю… Мне страшно, доктор Чикк…
– Да что же с вами? – не скрывая иронии, спрашивает Кштфорс, - Не пугайтесь. Это не экзамен, мы просто разговариваем за чашкой чая… Я вас слушаю.
Лекка резко поднимает на него взгляд.
– Мы воздействовали на ткани головного мозга каким-то лучом, имеющим модуляцию! Мощность излучения огромна, но почему-то не меняет физических и химических свойств ткани. Через несколько часов после облучения, ночью и утром, вы производили анализ изменений считыванием отраженных колебаний. Это все, о чем я догадалась.
– Простите, на мертвые ткани или на живые?
– С моей помощью – на мертвые. Какое это имеет значение?
– И на живые, Лекка. На живые тоже… Вы почему-то не обратили внимания на волновой канал от пульта к клетке с животными. Клетка привинчена к столу, а излучатель – вон там, на потолке. Нет, это не камера наблюдения. А кабель к креслу биорегистратора? Толстый кабель вместо тощего пучка проводов? Теперь ответьте – ваши расчеты, которые вы сдали мне две недели назад, были расчетами поведения ткани в энкридном пучке? Или вы ни черта не знаете об этом?