Егерь: назад в СССР 2
Шрифт:
— Я людей не бью, — тихо ответил Трифон и устало откинул голову назад. — И в больницу не поеду.
— Товарищ капитан! — сказал я. — Можно я его к себе отвезу, в Черёмуховку? Там медпункт есть, присмотрим за ним.
Капитан стянул фуражку и вытер рукавом кителя вспотевший лоб.
— Делать мне больше нечего, только мотаться по району, свидетелей опрашивать! Ну, вези, чёрт с вами! Вольнов!
— Да, товарищ капитан!
— Под твою ответственность отпускаю вот этого свидетеля в Черёмуховку. Возьмёшь
— Поедешь ко мне? — спросил я Трифона.
— Спасибо, — ответил он. — Андрей! Там, на улице кораблик. Для сына делал. Подбери, а? Надо отправить завтра.
Хорошо, что мы были на трёх машинах. Распределились так — Фёдор Игнатьевич повёз в Волхов раненого бандита и двух милиционеров. Заодно обещал завезти Дмитрия Николаевича в Старую Ладогу.
Археологу так и не удалось посмотреть базу. Да и везти сюда детей теперь казалось неправильным.
— Дмитрий Николаевич! — попросил я его. — Я заеду за Серёжкой попозже, ладно?
— Да пусть ночует у нас! — ответил археолог. — Спальник мы ему найдём, завтраком накормим. Приезжайте завтра.
— Спасибо, — с облегчением выдохнул я.
Сил не оставалось уже ни на что.
Капитан с ещё одним милиционером везли в «Жигулях» второго задержанного.
А ко мне в машину сели Павел и Трифон. Мы поехали прямо в Черёмуховку.
Сидеть Трифон не мог — его мутило. Видимо, получил-таки сотрясение мозга. Я постелил в кузов всю одежду, которую нашёл, и уложил его. Павел сел впереди, но каждую минуту оглядывался назад.
Когда мы подъехали к медпункту, уже начало темнеть. В окне горела знакомая настольная лампа.
— Подождите в машине, — попросил я.
Сам поднялся на крыльцо и постучал в дверь.
За дверью послышались лёгкие шаги.
Катин голос спросил:
— Кто там?
— Катя, это я, Андрей!
Глава 22
— Ты ничего не забыла?
— Ничего.
— Точно? Смотри, придётся возвращаться с полдороги.
Катя задумалась, серьёзно наморщив лоб.
— Да нет. Одежда в чемодане, документы тоже. Еда — в сумке.
— А хочешь, я тебя прямо в Ленинград отвезу, на машине? Два часа — и ты на месте.
Катя тихонько засмеялась.
— Не, надо, Андрюша! Я прекрасно доберусь на электричке. Ты расстраиваешься из-за того, что я уезжаю?
Я сжал губы. Хотел сказать — вот ещё! Но понял, что это будет грубо, и неправда.
— Огорчаюсь. Хотя и понимаю, что так нужно.
— Я же буду приезжать. Хочешь — хоть каждые выходные!
Я задумался.
— Конечно, хочу. Но каждые выходные не надо. Это же Ленинград! Когда ещё выпадет возможность посмотреть его, как следует? Слушай! А давай, сделаем так: одни выходные ты приезжаешь ко мне, а следующие — я к тебе! И мы вместе гуляем по городу!
— А тебя Тимофеев отпустит? Всё же, по выходным у тебя самая работа!
— Что-нибудь придумаю.
— Непременно придумаешь!
Катя обняла меня и поцеловала.
— Нам уже пора?
— Нет, — улыбнулся я. — Ещё есть целых полчаса.
— И ты разбудил меня так рано? Могли бы ещё поспать!
— Я специально, — загадочным голосом сказал я.
— Зачем? — глаза Кати потемнели и стали бездонными, манящими...
— А вот зачем!
Я прижал девушку к себе. На какое-то время весь мир исчез, утонул в шуме нашего дыхания...
Пока мы ехали на вокзал, я то и дело косился на Катин профиль. Благо, дорога была пустой, и вести машину это не мешало.
Вдоль дороги тянулся осенний лес. Уплывали назад пожелтевшие берёзы, красные заросли осин и великолепные разноцветные клёны. Только ёлки упрямо зеленели, не поддаваясь холодам.
Пахло осенью — холодной водой, сухими листьями и немножко грустью.
Я оставил машину так, чтобы не мешать подъезжающим к остановке автобусам и вытащил из кузова Катин чемодан.
— Как ты доберёшься до общежития с такой поклажей?
Катя улыбнулась.
— Меня встретит подруга со своим молодым человеком. Я же тебе говорила, Андрюша. Я заселюсь в общежитие, а потом мы поедем к ней в гости.
— Помню, — проворчал я.
Электричка уже стояла у платформы, гостеприимно распахнув двери.
— Смотри, Андрюша!
Катя показала мне на парочку, которая стояла возле первого вагона.
— Это же твой брат! Я не путаю?
Действительно, это были Серёжка с Таней. Видно, Таня уезжала домой, а Серёжка провожал её. У них начиналась учёба в школе — тоже свои заботы.
Весь август Серёжка пропадал на раскопках в Староладожской крепости. Поначалу он ещё ездил домой ночевать. Мама удивлённо рассказывала мне:
— Приезжает поздно. Поест, и сразу спать. А утром вскакивает ни свет, ни заря, чаю глотнёт — и на автобус! Словно и не каникулы у него, а работа.
— Так ведь это же хорошо, мам! Парень не по подворотням шляется, а полезным делом занят.
— Хорошо, — соглашалась мама, но по материнской привычке продолжала тревожиться.
Потом Серёжка настоял на том, чтобы ночевать в клубе вместе с другими волонтёрами, и домой приезжал только на выходные. Ладони его загрубели, покрылись мозолями от лопаты.
— Это тебе не картошку копать, — подшучивал я над братом, когда удавалось встретиться.
— Что мне эта картошка? — отшучивался брат. — Я её теперь один могу выкопать — так привык. Даже сплю с лопатой.