Егерь
Шрифт:
Боеприпасов осталось не разгуляться. Учитывая три штуки в магазине винтовки, всего 18. Каждый выстрел на счету.
Ну ничего, повоюем!
Первого ублюдка я вижу уже через сорок шагов. Он эдак лениво выходит на открытое пространство. Пузо конкретно так набито. Разве что сыто не рыгает, ковыряясь мизинцем в зубах.
Присев возле брикета с сеном, я опускаю на него винтовку,
Ловлю улыбчивую мордаху в прицел и… плавно жму на спусковой крючок. Многие стрелки слишком сильно давят на него, да ещё и стволом в последний момент дёргают.
Грохот выстрела, и монстр, словно что-то почуял, пытается уклониться. Пуля, разлетаясь вдребезги, рикошетит с искрами от ороговевшего лба.
С рыком он сразу несётся ко мне, но повторный выстрел сбивает уродца с ног. Лап. Не важно. Ошмётки шкуры и тёмная кровь брызгают во все стороны.
Есть контакт!
Сорвавшись к добыче, я продолжаю крутить головой, высматривая новую угрозу. Присаживаюсь около туши, недовольно цокнув языком, и перезаряжаюсь.
А где мой трофейный цветочек? И синяя полоска не хочет снова являться. Эй? Сопряжение, или как там тебя? Деньги на бочку! Каждая непонятная срань стремится обсчитать честного охотника!
Продолжая двигаться к главному дому, упокаиваю ещё двоих. И если первый, словив пулю глазом, сразу затихает. Ни цветка, ни полоски. То второму я попадаю в шею, и он ещё ворочается с хрипами какое-то время. Поэтому аккуратно приблизившись, я вгоняю засранцу в глаз уже испытанный в бою нож.
Стоит ему затихнуть, как из черепа снова вырастает кристаллический цветок. Так-так. Один раз случайность, два раза — совпадение. Посмотрим, будет ли у нас закономерность.
Касание, вспышка энергии по всему телу, и на секунду мигнувшая синяя полоска, заполняется наполовину.
Возможность проверить свою теорию, мне представляется уже через несколько минут. Из-за угла резво выскакивает товарка убитых мной гадов, облизывая окровавленную морду длиннющим языком. Её глаза встречаются с моими. Клыкастая пасть скалится и резко клацает, когда пуля входит ей чуть пониже шеи.
Припав на колено, я успеваю выстрелить и готовлюсь жать на крючок второй раз, но херовина ворочается на земле в луже крови. Сучит толстыми лапками, обиженно кося на меня багровым глазом.
“Эй, братиш, нечестно! Тут я ваще-то хищник! Ты правила не читал?!”
— Да-да, ты-ты, — бормочу я, приближаясь, и ставлю точку метким ударом ножа.
Что и требовалось доказать, очередной трофей и заполненная на три четверти полоска. Выходит, эта загадочная штука вылезает, только если я убиваю противника в ближнем бою. Плохо.
Не знаю, что это такое и зачем оно мне надо, но очень любопытно будет посмотреть, что произойдёт, когда полоска заполнится целиком.
До нужного мне дома остаётся пройти несколько сотен метров. Я крадусь между хозяйственных построек, наводя винтовку на любой источник шума. Всё моё преимущество — это возможность первым атаковать. В ближнем бою, боюсь, мне кранты.
А потом я сворачиваю за угол и просто охреневаю.
Едрить меня в душу, какого?..
[1] Художник — Brent Hollowell.
Глава 3
Сказать, что проулок между двумя конюшнями напоминает побоище было бы неверно. И не потому, что здесь валяется мало трупов. Их здесь лежит предостаточно. Причём это именно монстрячьи туши. Не люди. Просто побоище сразу рисует картину хаотичной жестокой схватки — оторванные конечности, обильные лужи крови и прочее. Здесь же словно поработал хирург.
Наклоняюсь к одной уродливой твари. В центре лба — прямо между глаз большая дырка. Судя по размеру — от револьвера 44-го калибра. Мозги, сколько их там у зубастика, просто разметало. Иду дальше. Везде одинаковая картина. Единственное пулевое отверстие точно во лбу.
Судя по рисунку боя, убитые пёрли на стрелка один за другим, отоваривались и ложились отдохнуть. А он отступал, спокойно и уверенно. Вот след от сапога в грязи.
Стреляли явно с близкой дистанции, потому что лобная кость у тварей очень толстая. Так просто не пробить. В этом я уже успел убедиться.
Зачем подпускать врага ближе? Ну хорошо, пусть, у него из оружия был только револьвер. Ну стреляй ты тогда в горло. По глазам. Но нет же.
Непонятно. А всё непонятное — это плохо, потому что несёт угрозу.
Я бегу вперёд на шум криков. Они звучат всё громче и сопровождаются грохотом пальбы. Вылетаю на центральную улочку, по обеим её сторонам постройки и мини-парковка. Валяются обглоданные тела. Прямо по холму дорога ведёт к огромному трёхэтажному дому.
Из окон и дверей летят пули, а вокруг постройки кружат дюжины чужеродных хищников. Пытаются прорваться, выдёргивают подставившихся людей и сразу разрывают.
Я оказываюсь на другой стороне этой осады. Отлично могу отработать со спины противника, но мне нужна нормальная позиция. Чтобы мне не откусили задницу или, выражаясь военными терминами, не зашли в тыл.
По левой стороне перед конюшней стоит небольших размеров водонапорная башня. На её крыше, чуть выше 2-го этажа, можно удачно разместиться. Тем более, туда ведёт только одна лестница.
Я несусь к ней, выплёскивая всю полученную энергию в диком рывке, а потом моя нога скользит в луже крови, и я буквально лечу на землю вверх тормашками.
Многострадальное надплечье взрывается болью столько яркой, что перед глазами плывут круги. Меня бросает в холод, а из горла рвётся хрип. Падаю и, скосив глаза, вижу, что в теле недостаёт солидного куска. Безобразно торчат наружу края огнестрельной раны. Щедро хлещет кровь. Уши запоздало регистрируют звук выстрела. Глаза лихорадочно ищут винтовку, которая, сука эдакая, улетела аж на пяток метров прочь.