Египет великих фараонов. История и легенда
Шрифт:
Терпение и упорство египтологов, однако, будет вознаграждено. В Египте время течет медленнее, теснее соприкасается с вечностью. Надо уметь ждать. Однажды к служащему Масперо Эмилю Бругшу явится феллах, который согласится наконец указать желанный тайник. Снаряжается экспедиция. Она направляется к глубокой шахте, вырубленной в скале южнее несравненного храма в Дейр эль-Бахри. Приходится спуститься, протиснуться по узкому подземному ходу, чтобы оказаться в погребальной камере. Этот склеп первоначально предназначался безвестной царице по имени Иихаии На полу стояли сосуды, многие из них были разбиты, гробы, где все еще лежали мумии.
Какое сальное переживание для египтолога — найти непотревоженное царское захоронение! Ученого переполняет почтение перед мумией властителя, некогда правевшего самой богатой и самой загадочной империей
Масперо ждала еще одна ошеломляющая неожиданность. После извлечения мумий из тайника, куда жрецы спрятали их в один из тревожных периодов египетской истории, ученый занялся перевозкой драгоценного «груза» в Каир. Ему пришлось воспользоваться вечной «магистралью» — Нилом. Останки погрузили на баржу и пошли из Фив в сторону Каира. Каково же было удивление ученого, когда на берегах реки он увидел народ: женщины причитали но мертвым, а мужчины палили из ружей. Так египтяне XIX века справляли погребальный обряд, отдавая дань памяти своим древним владыкам, возведшим их страну на вершину славы.
К сожалению, таможенник в каирском порту выказал гораздо меньше почтения. Он озадаченно рассматривал мумии, отнюдь не чувствуя себя причастным к посмертному жребию гигантов мировой истории. Его занимала лишь одна проблема: найти размер пошлины для такого товара. Мумии не были занесены ни в один таможенный реестр. В конце концов, чиновник решил считать их за сушеную рыбу.
Не будем же так безразличны, как этот чиновник. Давайте почтим намять фараонов Египта и откроем для себя одну из величайших древних цивилизации, которая предстанет нашим зачарованным взорам. Принято считать, что древнеегипетская история начинается и четыре тысячелетия до новой эры и кончается с наступлением эры христианства. Манефон, древне-египетский автор, значение которого станет ясно позднее, говорит, что истории Египта уходит в глубь веков и, как таковая, занимает 6000 лет, не считая времени царствования богов. Тем не менее в некоторых университетских курсах египтологии принимает «краткою хронологию», охватывающую приблизительно 3200 лет. Область хронологии все еще очень темна, а многие датировки гипотетичны. Приблизительно к 3000 г. до н. э., к началу письменной истории, египетская цивилизация уже прошла длинный путь развития, и оценить его очень трудно. Да и сама эта дата нуждается в подтверждении.
Самое поразительное — это цельность цивилизации Египта и еще более потрясающий факт — долговечность института фараонов. Между современной и средневековой Францией лежит всего несколько столетии, а между тем все изменилось. А Египет Птолемеев, так же как и Египет Древнего царства — хоть их и разделяли тысячелетия, — признавал царя-бога, фараона, главу государства. Его долгая история с разнообразными и порой драматическими событиями всегда разворачивалась вокруг одного неизменного, неколебимого центра — фараона. Можно лишь поражаться и дивиться монолитности египетских основ, корни которых уходят пс в политику, а в религию, в сакральное. Вспомним еще, что ни один из 330 фараонов[1], наследовавших трон Египта, не изменил этой концепции, вспомним, наконец, что время, истекшее от правления Клеопатры до наших дней, по крайней мере вдвое короче, чем то, что исчисляется от первого «исторического» фараона Менеса до Клеопатры, и тогда можно легко понять, что цивилизация фараонов — краеугольный камень судьбы человечества.
Египет — дитя солнца. Оно — зримая форма бога Ра, создателя всего сущего, которому жрецы ныне исчезнувшего священного города Гелиополя посвящали жизнь, исполненную груда и исканий. Каждое утро, когда светило всходило над утесами восточной пустыни, страна рождалась вновь. Движение солнца от восхода к закату — это теологическая модель; она учит: всякое движение — путь от рождения к смерти. Впрочем, смерть — это всего лишь видимость, ибо солнце, исчезая под землей, готовится
Египет подобен громадному лотосу. Его стебель — Верхний Египет, южная часть страны, а цветок — Дельта, или Нижний Египет. Длиной около тысячи километров, а шириной в Верхнем Египте редко более тридцати километров, вся возделываемая и обитаемая земля фараонов занимает площадь чуть меньше территории Бельгии. На востоке и на западе ее обрамляет пустыня. На севере естественная граница — Средиземное мире, а на юге — цепь нильских порогов. Комплекс географических условий превращает Египет в совершенно особую территорию, где могла развиться самобытная цивилизация. Самый поверхностный анализ такого рода подтверждается историческими фактами: каким бы иноземным вторжениям, каким бы влияниям извне ни подвергался Египет фараонов, в какие бы контакты он ни вступал, в основе своей он оставался прежним, сохранял свой неповторимый дух.
«Наша цивилизация и цивилизация всей Европы связана с этим миром тысячами неразрывных уз», — пишут немецкие египтологи Эриан и Ринке[2]. Это основополагающее утверждение. Читая историю фараонов, погружаешься не в далекую и непонятную экзотику. Древний Ближний Восток, и особенно Египет, — наши предки. Туда уходят наши духовные и интеллектуальные корни, там лежат истоки нашего сознания. О входная идея, согласно которой Египет представляет собой дофилософскую цивилизацию, тогда как Греция и Рим — первые культуры, способные «мыслить» и «заниматься наукой», — самая ложная из всех, какие существуют. Достойно бесконечного сожаления, что Египту отводится так мало места в системе образования, ибо он — основа нашего духовного мира и играет важнейшую роль в сокровенных глубинах нашей памяти. Для тех, кому посчастливилось попасть в Египет, очевидно, что здесь, на земле бога со липа, закладывался фундамент человеческого сознания. Нужно ли восхвалять египетское искусство, его необычайную красоту, глубину и значительность? Широко известна лишь малая часть его произведений, а музеи хранят творения, которые заслуживают, чтобы их открывали вновь и вновь. Египетская религия, слишком долго изучавшаяся с позиций рационализма, заключает в себе такие сокровища, которые, явившись однажды из глубин прошлого, могли бы стать вечной творческой силой. Еще мало изучена египетская литература, как «религиозная», так и «светская» (правда, в Древнем Египте эти понятия не были столь четко разграничены). Сколько цепных сведений можно извлечь из «Текстов пирамид», «Текстов саркофагов», «Поучений», сказок… И сквозь письмена, статуи, священные символы, просвечивает необычайная радость жизни и человеческого существования.
Те, кто хочет сделать из Египта некую заупокойную цивилизацию, глубоко ошибаются. Фараоны, первейшей обязанностью которых было строительство усыпальниц, прославляли не небытие, а загробную жизнь, вечность, в которой сливается то, что мы называем «жизнью» и «смертью».
В 1798 г. Наполеон предпринял экспедицию в Египет. Входившие в нее ученые открыли фантастически ю страну, изобилующую храмами, стелами, различными сооружениями. Ученые рисуют, копируют, собирают множество документов. Впоследствии они будут опубликованы в монументальном труде «Описание Египта», изданном в 1809–1816 гг. Так подлинные египетские источники стали доступны тем, кто стремился пропихнуть в тайны цивилизации фараонов.
До этого момента приходилось довольствоваться лишь свидетельствами античных авторов, таких, как Гекатей Милетский, который посетил Египет около 510 г. до н. э. и особенно интересовался явлениями разлива, Платон, Плутарх, Диодор Сицилийский, Страбон. Плиний Старший, Климент Александрийский, и некоторых других. Особого упоминания заслуживает Геродот Галикарнасский (484–430 гг. до н. в.), который написал своего рода журналистский репортаж о путешествии, совершенном около 450 г. до н. э. Он углубился далеко на юг, возможно до первого порога, и пробыл в стране почти три месяца. Греческий путешественник сообщает интересные подробности о царях, которые правили Египтом, начиная с Псамметиха I (654–610 гг. до н. э). К сожалению, его труд содержит немало сплетен, недоброжелательных анекдотов. Он совершенно не проникся духом Древнего царства и распускал низкую клевету, что ставит под сомнение его критические высказывания[3].