Египетские храмы. Жилища таинственных богов
Шрифт:
Колоннады двух боковых молелен лишь придают общему виду особую прелесть, однако план здания несимметричен. Из гипостильного зала, в котором стоят двенадцать шестнадцатигранных колонн, создавая прекрасную перспективу, можно попасть в небольшую молельню Анубиса. Святилище украшено ярко расписанными сценами приношений и других ритуалов. Среди самых знаменитых сцен – парящие сокол и коршун, символизирующие соответственно богов Верхнего и Нижнего Египта, прикрывающие фараона распростертыми крыльями.
Молельня на южной стороне не только значительно больше молельни Анубиса, но, кроме того, сильно отличается по своей архитектуре. В нее можно попасть либо со двора, у которого она расположена, либо по лестнице с наружной стороны храмовой стены. Входили в нее через две крытые колоннады, состоявшие, соответственно, из шестнадцатигранных и хаторических колонн. Внутренняя часть
Пандус (J), аналогичный тому, что ведет из нижнего двора, подходит к самому высокому двору, занимающему в этом храме место вестибюля. Пандус оканчивается гранитным дверным проемом, и отсюда посетитель может обозреть всю фиванскую равнину, раскинувшуюся у его ног. Фрагмент с гранитным дверным проемом сейчас стоит отдельно, но когда-то, видимо, он являлся входом в гипостильный зал (К), в настоящее время лежащий в руинах. Колонны протянулись по всей ширине двора и при взгляде снизу производят впечатление двухэтажной колоннады, так как они находятся непосредственно над колоннадой среднего двора. За гипостильным залом начинался открытый двор с колоннами (L), вокруг которого стояли молельни и небольшие залы для заупокойных служб. С западной стороны двор заканчивается у самой скалы, в которой располагаются несколько ниш, замечательных живописными сценами из жизни Хатшепсут и Тутмоса III в присутствии различных богов. В некоторых из этих ниш, видимо, помещались статуи царицы. В середине скалы находится вход в высеченное в ней святилище (М), перед которым когда-то стоял гранитный портик. Само святилище состоит из трех комнат, теперь уже сильно разрушенных; самая дальняя была либо вырублена, либо восстановлена во времена Птолемеев и посвящена двум обожествленным смертным: Имхотепу и Аменхотепу, которые, по всей видимости, почитались как боги медицины и пророчеств.
Спроектированный и построенный Сенмутом, великим зодчим царицы, храм пережил множество бедствий. Он пострадал как от рук людей, так и от сил природы. Валуны, упавшие с нависающих над ним скал, заблокировали и обрушили многие части, ветер и солнце подточили камень, а человеческая деятельность оказалась еще более пагубной. Эхнатон, если это действительно был он, удовольствовался тем, что сбил изображения и надписи, которые посчитал нечестивыми, но не тронул само здание. Позднее камеры верхнего двора использовались для бальзамирования, причем химические вещества, использовавшиеся в этой страшной работе, сваливались грудами там же. Кроме того, бальзамировщики держали там выставленные на продажу саркофаги, чтобы родные усопших могли выбрать то, в чем следовало хоронить своих близких. Запустение превратило пространство храма в место удобное для погребений, тем более что земля, на котором он стоял, продолжала считаться священной. Когда древняя вера пала, а место старой религии заняло христианство, те, кто желал удалиться от мира и посвятить себя молитвенной жизни, находили в этих дворах и колоннадах подходящий приют. Вскоре в верхнем дворе был сооружен монастырь с открывающейся на равнину высокой колокольней; с помощью кирпичных стен колоннады были разделены на кельи, а так как языческие скульптуры неизменно почитались за бесовские образы и обиталища злых духов, монахи, обрушившись на проклятых идолов с достойным Эхнатона благочестивым и яростным рвением, разгромили их. С тех пор там не осталось ничего, что мешало бы благочестивым раздумьям отшельников, и они, радуясь, что им не грозит участь поклонявшихся языческим идолам, сосредоточились на мыслях об ином мире.
К сожалению, первые египтологи были далеки от понимания того, что каждый исторический период обладает собственной, присущей только ему ценностью; снося коптские строения, они даже не оставили их описания, не задумываясь о том, что развалины раннехристианского монастыря, даже если обитавшие в нем монахи, как, впрочем, и большинство коптов V и VI столетий, и были невежественны, могли пролить значительный свет на жизнь и верования людей того времени. Мариетт нанес такой же ущерб Абидосу, опять-таки не оставив никакой описи. Оплошности и потери в археологии невозможно исправить, и наши знания об эпохе, когда христианство, прокладывая себе дорогу, боролось за собственное существование, в силу этих невосполнимых потерь становятся скуднее.
XXIII
Дейр-эль-Бахри. Храм XI
Это хорошо сохранившийся храм периода между Древним царством и великими храмами XVIII династии и является заупокойным храмом двух царей, Ментухотепа II, который начал строительство, и Ментухотепа III, который его завершил. План храма уникален, ибо он состоит из пирамиды в центре, находящейся на платформе, вырезанной в скале и окруженной колоннадами.
Пирамида, от которой почти ничего не осталось, имела в основании всего лишь шестьдесят квадратных футов; она была чисто архитектурным элементом и не несла никакой функциональной нагрузки. В погребальную камеру фараона попадали с внешнего двора, и находилась она в скалах за пирамидой (илл. XXIX, 2).
Храм построен на двух террасах и ориентирован с востока на запад, подойти к нему можно было с равнины по аллее, где до сих пор сохранились выкопанные в земле ямы для посадки деревьев. Аллея вела к большому двору, где с западной стороны стояла крытая колоннада из двух рядов квадратных колонн. Передняя часть стены у основания скалы верхней террасы была украшена скульптурой.
Попасть с нижней террасы на верхнюю можно по пандусу. Он расположен не ровно по центру, а чуть сдвинут на юг. Необычно в этом пандусе то, что для его строительства использованы деревянные доски. Это отличает его от всех других пандусов в Египте, построенных из камня.
На верхней террасе находится пирамида, ее сердцевина сложена из необработанного камня, который находился в своего рода оболочке из тонкого белого известняка. С трех сторон пирамиду окружает колоннада из ста сорока восьмиугольных колонн, а стены, отделявшие колоннаду от пирамиды, были покрыты раскрашенными рельефами с изображением побед царя. Сами колонны украшены столь высокими горельефами, что скульптуры кажутся объемными. В колоннаде позади пирамиды находились молельни жриц, которых, видимо, приносили в жертву после смерти фараона, а затем хоронили рядом с ним, для того чтобы те сопровождали его в загробном мире. В Египте, где цивилизация достигла высокого уровня развития еще в глубокой древности, подобные жертвоприношения устраивались редко. Самым примечательным их примером служат царские гробницы I династии, где большинство захоронений женские, кроме них царь Ден (Удиму) также взял с собой в потусторонний мир карликов и собак: вокруг его гробницы нашлось не менее сотни погребений. Если подобные жертвоприношения и совершались в более поздние времена, что, впрочем, кажется сомнительным, то, конечно, не с таким чудовищным размахом. Все стены молелен или святилищ украшены сценами из жизни женщин, в том числе изображениями на такие непритязательные темы, как дойка коров или причесывание одной из жриц. Есть также прекрасная сцена с царем, восседающим на троне в венце Верхнего Египта. На востоке от пирамиды находилась колоннада, ведущая в камеры, где хоронили этих несчастных.
На западе от пирамиды находится двор, от которого начинается дорога длиной в пятьсот футов, идущая вниз по склону к гробнице Ментухотепа III. Последний погребен в алебастровом саркофаге в выложенном гранитом помещении, сохранившемся до наших дней. Как показала инспекция, отправленная судьями XX династии по делу двух банд расхитителей гробниц, судимых в Фивах за взлом царских склепов и кражу и порчу содержимого, гробницу Ментухотепа не тронули. Но за три тысячи лет, истекших со времени суда, гробницу успели разграбить, мумию вынести и уничтожить, и от всех богатств, погребенных вместе с фараоном, остались только статуэтка да пара ненужных ворам мелочей.
Молельня у скалы и высеченная ниша свидетельствуют о том, что храм предназначался для поклонения не царю, а другому божеству, и этим божеством, вероятно, была богиня Хатор. Хотя нет сомнений, что в восточной части Фив поклонялись Амону, есть свидетельства о том, что в западной части главенствовала Хатор или, во всяком случае, какая-то богиня, которой поклонялись то как фиванской богине луны, то в образе коровы или женщины. В эпоху XVIII династии в коридоре на северо-западе пирамиды было устроено святилище Хатор. Сооруженное из камня, оно обильно украшено скульптурой и расписными рельефами. В святилище находилось знаменитое изваяние коровы, хранящееся теперь в музее Каира. Статуя вырезана из известняка в натуральную величину и изображает корову Хатор, пробирающуюся сквозь заросли тростника. Как святилище, так и корова являются совместным творением Тутмоса III и его сына Аменхотепа II, так же тесно сотрудничавших здесь, как и при строительстве храма в Амаде. В данном случае Тутмос, видимо, построил и отделал святилище, а Аменхотеп позаботился об изваянии.