Египетские ночи
Шрифт:
– Здравствуй, Констанс! – раздался чей-то жизнерадостный возглас. – Рад тебя видеть.
Констанс Мартин, в обществе которой Энн и Лидия совершили поездку в Хартум, радостно вскрикнула.
– Тони! Дорогой, вот так чудо! – сказала она и бросилась в объятия высокого загорелого молодого человека.
– Это мой брат, – тут же пояснила она спутницам. – Тони, познакомься с этими святыми созданиями. Не знаю, как я выдержала бы всю эту ужасную дорогу, если бы не они.
Тони Мартин сконфуженно улыбнулся и пробормотал слова благодарности. Он страдал той приятной застенчивостью,
– Мой человек займется вашим багажом, – сказал он. – Я на машине и отвезу вас в гостиницу.
Автомобиль оказался просторным «Шевроле» с открытым верхом. Констанс заняла место рядом с братом, который сел за руль; Энн и Лидия расположились на заднем сиденье.
– Расскажи что-нибудь! – щебетала Констанс, пока они катили к отелю по улицам Хартума. – Ты ведь получил мою телеграмму, в которой я предупреждала, чтобы ты ждал Энн и миссис Брайант, да?
– Получил и уже всем рассказал об их приезде. Вас очень тепло встретят, можешь не сомневаться. Последние пару месяцев здесь просто дикая скука. Жарища страшная, да к тому же эти хабубы.
– Что еще за хабубы, скажи на милость? – спросила Констанс. – Говори нормально, Тони. Терпеть не могу, когда ты уподобляешься туземцам.
– Если ты предпочитаешь английское слово, пожалуйста: хабуб – это песчаная буря, – рассмеялся Тони.
Констанс обернулась к спутницам.
– Тони теперь стал такой же, как все, кто долго прожил за границей, – пояснила она. – Если его не останавливать, он вместо английского языка будет пользоваться каким-то пиджин-инглиш. Когда его полк стоял в Индии, он приехал к нам в отпуск с таким жутким акцентом, что пришлось приложить все силы, чтобы избавить его от скверной привычки коверкать родной язык, правду я говорю, дорогой?
– Это было ничуть не хуже, чем твоя речь по возвращении из Нью-Йорка, – парировал брат. – У тебя был такой сильный американский акцент, что ты по крайней мере полгода не могла от него избавиться.
– Врешь ты все! – резко оборвала брата Констанс. – Не обращайте на его слова внимания, Лидия, наш Тони никогда не говорит правду!
Лидию позабавила шутливая перебранка брата с сестрой. За четыре дня путешествия она успела проникнуться симпатией к Констанс. Та была молода, и ее интересовало буквально все на свете. В точности как Энн до того, как… Лидия усилием воли заставила себя оборвать мысль. Она ни за что не выразит в словах свои худшие опасения, даже мысленно.
С тех пор как они покинули Каир, Энн хранила молчание. Порой она по несколько часов кряду сидела молча, не проронив ни единого слова, устремив невидящий взгляд в пространство.
В отличие от себя прежней, она сделалась замкнутой, сдержанной и подозрительно спокойной, что было ей абсолютно не свойственно. Ее характер как будто в одночасье переменился. Она избегала откровенничать и с Лидией, и с Констанс и упорно сопротивлялась любым их попыткам вернуть ее в прежнее жизнерадостное расположение духа.
– Господи,
– Я тоже не понимаю, в чем дело, – осторожно вставила Лидия, – но, скорее всего, у нее проблемы с желудком. А может, всему виной слишком яркое солнце и жара.
Однако по приезде в Хартум она поймала себя на том, что ее всерьез тревожит состояние Энн.
«Господи, что же с ней такое?» – этот вопрос все чаще и чаще мучил Лидию.
Впрочем, несмотря на очевидную подавленность и уныние, выглядела Энн прелестно. Из-под шляпки, небрежно сдвинутой набок, очаровательно выбивались белокурые локоны. Светло-голубое платье выигрышно подчеркивало синеву глаз.
– Не хотите после ужина пойти в клуб на танцы? – поинтересовался у женщин Тони. – Сегодня там торжественный вечер. Знаете, ну так, ничего особенного. Будет полковой оркестр. Танцплощадка – просто лужайка, освещенная карнавальными фонариками, но атмосфера очень веселая и непринужденная. Я могу даже попросить кое-кого из друзей, и они покажут фокусы и выступят с эстрадными номерами.
– О, тогда мы с удовольствием принимаем твое предложение! – выпалила Констанс, прежде чем остальные успели промолвить хоть словечко. – Ты ведь не против, Энн?
Даже Энн не смогла устоять перед столь заманчивым предложением.
– С удовольствием приду, – пообещала она, стараясь не смотреть на Тони.
Вечером Констанс и Энн уехали на бал, а Лидия нежилась в кресле у открытого окна, ожидая, когда подадут ужин. Она захватила с собой книгу, но не смогла прочитать ни строчки.
Впервые после отъезда из Каира она позволила себе подумать о Джеральде и с грустью вспоминала о том, как они попрощались друг с другом.
В тот день она встала пораньше и отправилась прямо к открытию в агентство Кука, где заказала билеты на поезд и пароход.
Это отняло не слишком много времени, и когда она вернулась, в доме только начали просыпаться. Увидев на веранде слугу, Лидия подозвала его, чтобы дать поручение.
– Ступай к мистеру Карлтону, – велела она, – и как только он оденется, передай ему, что с ним хочет поговорить миссис Брайант. Я буду ждать его в саду на берегу.
Лидия пересекла лужайку и зашагала по тропинке, которая привела ее к берегу Нила. В лучах рассветного солнца уже начали открываться головки цветов. Воздух наполняло деловитое жужжание пчел. Утренняя свежесть слегка пьянила. Увы, всего через пару часов эту благодать природы сменит безжалостная, изнуряющая жара.
Все ее существо переполняло удивительное ощущение счастья, и в то же время ее неотступно преследовала тягостная мысль, что вечером ей придется расстаться с Джеральдом. Вокруг царили тишина и спокойствие, и Лидия зажмурилась, спасая глаза от ослепительных солнечных бликов, игравших на водной глади великой реки.
Вскоре до нее донесся стук футбольного мяча, и она открыла глаза. По дорожке в костюме для верховой езды к ней направлялся Джеральд. «Господи, какой он все-таки красавец!» – мелькнуло у Лидии в голове.