Египетский кристалл
Шрифт:
Чепуха подняла руку, призывая посмотреть на рекламный щит с названием таверны. Синяя стрелка указывала направление, а под ней следовало приглашение на нескольких языках, в том числе, и на русском, насладиться настоящей греческой кухней. Смехота попыталась прочитать то же самое по-гречески, зная, что древнерусский язык взял много от греческого. К этому занятию подключились и две подружки, вспомнив, что буквы греческого алфавита использовались на уроках математики при решении уравнений. Они стояли, задрав голову к рекламному щиту, наперебой стараясь произнести надпись, и конечно, хохотали. Не известно, сколько бы они еще простояли там, пока не услышали рядом слова родной речи.
– Хорошо, хорошо, привет, спасибо, Москва, иди сюда, иди.
Это был хозяин таверны. Оказалось, он их заприметил еще раньше, стоя на пороге своего пока пустующего в ранний час заведения. Он почуял, что эти три молоденькие русские красавицы могут стать его первыми клиентами. Многолетний опыт и интуиция не обманули. Девчонки сразу и с удовольствием приняли предложение позавтракать у него.
Внутри заведение оказалось очень уютным и красивым. У стенстояли огромные керамические горшки с красной геранью. Потолка не было вовсе. Верх таверны закрывалимощные стволы, ветви и листья винограда, зеленые гроздья свисали прямо над головой. В редкие просветы вьющихся растений едва проникало солнце, едва виднелись голубые лоскутки неба. Вместо забора таверну окружалицветущие кустарники граната, роз, олеандров и рододендронов. В зале никого не было, кроме хозяина и молодого парня, которой сидел в углу и неотрывно глядел в ноутбук. Девчонки оказались единственными посетителями. Но они не сели за первый попавшийся столик. Весело споря и хохоча, они перебегали от одного к другому, как будто собирались провести здесь, по крайней мере, весь день, если вообще не закончить все путешествие. Наконец, они выбрали столик под оливковым деревом, которое, кстати, они видели «живьем» впервые. Поэтому, прежде чем сесть, они сорвали оливку, по очереди надкусили маленькие зеленые плоды, понюхали их. Тихонько переговариваясь, поглаживая тонкий сухонький ствол дерева, они любовались его бледно-зелеными листочками, покрытыми тусклым серебряным налетом. Хозяин заведения, глядя на них, улыбнулся и, напеваякакую-то грустную греческую мелодию, принялся готовить заказанные два бутерброда с сыром и ветчиной и один вегетарианский без ветчины, но с помидорами и листьями салата. Вскоре он поставил на стол горячие бутерброды, холодную в кувшинах воду и по большой чашке кофе с молоком. Москвичкиели с аппетитом, откусывая крепкими белыми зубами отполученного широкого, как лопата, бутерброда. А питерская Полинажеманно отламывала изящными пальчиками с наращенными длинными ногтями маленькие кусочки, причем старалась есть только начинку. Заметив удивленные и несколько осуждающие взгляды подружек, она пояснила, что для эстрадной певицы очень важно соблюдать вес, оставаться худенькой и стройной, потому что в видеоклипе и телевизоре вся фигура увеличивается раза в два-три.
К столику, где сидели девчонки, подошел хозяин, не переставая напевать что-то грустное с улыбкой на лице, убрал пустые тарелки, но уходя, задел гитару Полины, остановился.
– Играть, петь знаешь? – спросил он, обращаясь к Полине, и тут же получилутвердительный ответ: «Да, да, умею, играю, пою».
Через несколько минут хозяин вернулся и водрузил на середину столика красивую тарелку с фруктами и поднос, на котором стояли три стеклянные вазочкис причудливым изделием из мороженного, клубники, орехов и печенья.
«Презент мой, русская девушка красивая», – с улыбкой произнес он.
Десерт был такой вкусный, что даже Полина уминала его, совершенно забыв о своей строгой диете.
Между тем, таверна быстро заполнялась посетителями. Сначала появились парень и девушка непонятной национальности, но вполне понятной влюбленности друг в друга. Парочка непрерывно обнималась и целовалась. Вслед за ними с гоготом вошли бодрые крупнотелые пожилые немки. Немного спустя, ввалилось тоже шумное и большое семейство американцев, затем неспешно с достоинством прошли к выбранному столику группка чопорных пожилых французов, потом два высоких белобрысых англичанина в шортах с клюшками для крикета, за ними босиком проследовали трое молодых высоких мужчин спортивного телосложения. На плечах у каждого висело влажное полотенце – наверняка они уже успели с утра искупаться в море. Их национальность легко угадывалась: на бейсболке каждого красовались три шведские короны.
Зал таверны был заполнен до отказа. Смекалистый хозяин поставил на каждый стол по кувшину домашнего вина, подошел к столику, где сидели русские девушки, и снова обратился к Полине: «Пой, девушка. Трагуди – пой, это хорошо, давай, давай, спасибо, хорошо.
Видимо, не надеясь, что его поняли правильно, онуточнил на вполне приличном английском: «Ты петь умеешь. Спой. Русская песня – это хорошо, Пой, плиз. Платить не надо, – добавил он и обвел рукой опустевшие тарелки с бутербродами, фруктами и вазочки с мороженым.
Услышав такое заманчивое предложение, Светка и Чепуха приготовились было уговариватьПолинку сеть, нопоняли, что это напрасно. Попса сразу согласилась, обрадовалась, взяла гитару и затянула: «Не слышны в саду даже шорохи…». Осмелев, подпевали и Шура со Светкой. Молодой парень, сидевший в углу, уставившись в монитор, закрыл ноутбук и повернулся к столику, за которым три красивых девушки славянского типа, как он сразу определил, распевали известный во всем мире нетленный хит. Парень слушал, но не так, как остальные посетители – с улыбкой, а серьезно, даже строго, переводя взгляд с одной девчонки на другую. Так же серьезно он прослушал «Катюшу», которую девчонки, уловив повышенный интерес и внимание к ним симпатичного греческого парня, спели бодро, весело, кокетливо. Кто-то из посетителей, наверное, немцы, вдруг выкрикнули: «Калинка – малинка». Полина, не удивившись, как будто ожидала этот «заказ», легко взяланехитрые аккорды плясовой. Чепуха, сообразительная, не хуже старика – хозяина таверны, пошла в пляс. Дробно стуча по дощатому полу, в жанре русского «степа», то есть, чечеткой, она сделала оборот сначала вокруг киприотов – старого и молодого, а потом стала обходить столик за столиком. Чуть задерживаясь у одной группы туристов, она приветственно взмахивала руками, кружилась и шла к другой. На одной маленькой территории кипрской таверны установились мир и дружба народов. Все присутствующие сталиотбивать ритм ладонями, ногами, чайными ложечками и выкрикивать «калинка-малинка». Едва Чепуха закончила свой номер, как Полинапод аккомпанемент гитары неожиданново всю силу своего мощного контральто грянула: «Увезите меня в Гималаи…». Светке показалось это смешным, и она, как застоявшийся в стойле жеребец, выпущенный, наконец, в зеленое чистое поле, разразилась веселым ржаньем. Своим выступлением оригинального жанра Смехота, конечно, внесла существенную лепту в импровизированный концерт. Наверняка, ни киприоты, ни французы с англичанами, американцы и немцы, да и прочие шведы, заполнившие таверну, не слышали такого хохота, и уж тем более, не подозревали о его заразительности, если не сказать, заразности. Захохотали все, загоготали радостно, громко, не заботясь о приличиях, забыв о возрасте, воспитании и образовании, разности религий, языков и политических разногласиях лидеров своих стран. Звуки буйного хохота понеслись из таверны на улицу, притягивая в свое «магнитное» поле случайных прохожих. В таверну то и дело с любопытством заглядывали прохожие, входили и, не задумываясь, почему, включались в общее веселье. Мощь буйного хохота возрастала с каждым новым посетителем. Помещение набилось до отказа, вокруг таверны тоже стояла смеющаяся толпа. Сквозь смех со всех сторон и на разных языках слышалось: «Грейт! Фантастик! Формидабль! Ваккерт! Маравильозо!», что означало примерно одно и тоже: великолепно, чудесно, замечательно, здорово!
Чепуха, никогда не терявшая бдительности и чувства меры, незаметно толкнула Смехоту в бок, потом пощекотала. Светка, которая, как известно, могла рассмеяться по любому поводу, никогда не смеялась от щекотки. Наоборот, она, щекотка, действовала на нее как ушат холодной воды. Чепуха знала эту странную особенность подруги.
– Заканчивай и тут же беги на улицу, мы с Попсой за тобой, – прошипела Чепуха.
Все трое, не мешкая, покинули заведение, но за ними тут же выбежали хозяин и молодой парень с ноутбуком. Старик, улыбаясь, повторял по-гречески спасибо: «эвхаристо, эвхаристо», жал руки, а потом полез в карман, вытащил несколько денежных купюр и протянул их Чепухе, почуяв не понятно как, что именно она здесь главная.
– Моя таверна теперь вери, вери популярна будет. Вы приходить всегда, есть пить – гратис, платить не надо, – радостно сказал он, послал воздушные поцелуи побежал обратно. Девчонки помахали ему в ответ, хотели двинуться к морю, но молодой парень остановил их.
Неожиданное предложение
– Подождите, девушки, – попросил парень на русском языке с легким и мягким акцентом. – Как вас зовут? Откуда вы? Я хотел бы у вас спросить, где вы сняли отель? Сколько вы предполагаете быть на Кипре? Вы приехали отдыхать? – Его речь была очень похожа на «топик» из учебника иностранного языка по теме «знакомство».
Светка, не дожидаясь указаний Чепухи, быстро ответила на все вопросы.
– Меня зовут Костас Павлидий, – представился парень. – Очень рад встретить вас. Вы говорите по-английски?
– Мы все немного понимаем и говорим, но она лучше, – сказала Чепуха, указывая на Светку.
– Итс грейт, – одобрительно сказал Костас и продолжал уже на английском. Смехота без труда быстро переводила.
– Итак, девушки, как я понял, вы хотите путешествовать по странам, а денег у вас не совсем много? У меня есть предложение. Я директор – распорядитель международного молодежного лагеря здесь, недалеко, прямо на берегу моря. Я хочу расширить и разнообразить программу вечерних мероприятий для отдыхающих. Вы мне можете подойти. Хотите попробовать? Если да, я вам подробно расскажу о ваших обязанностях, правах, оплате, режиме и так далее. Ну, как? В случае согласия, мы идем ко мне в офис и подписываем договор.
Девчонки стояли, немного прибалдев от свалившейся удачи. Принять предложение означало решить сразу множество проблем. Первой, как обычно, откликнулась Чепуха. Она попросила у Костаса пять минут на размышление, тот отошел в сторону, чтобы не мешать обсуждению.
– Ну, что я вам говорила? Соглашаемся, немедленно, сестры мои, – с энтузиазмом начала Чепуха, – нас обеспечат жранкой и спальными местами. А уж спеть – сплясать, рассмешить международную молодежь, изобразить что-нибудь, это всегда, пожалуйста, да еще за это платить будут. Короче, «да»?