Египтянка (сборник)
Шрифт:
– Так легче умирать, – Андрей вспомнил снайпершу молдаванку. Она говорила о том же, только не спрашивала, а будто знала наверняка. Возникла крамольная мысль: …А если Катя и есть ее новое воплощение? Нет, этого не может быть хотя б потому, что прошло слишком мало времени – они же обе существовали одновременно. Бред какой-то… а сколько же должно пройти времени? Век?.. Два века?.. Он внимательно смотрел на Катю, пытаясь понять, что в ней так притягивало его, но она расценила его взгляд по-своему.
– Я говорю глупости, да? – спросила
– Не знаю, но я уже слышал нечто подобное, причем, в ситуации, когда человеку не имело смысла врать.
– Правда? – Катя обрадовалась, – а интересно, какая жизнь ждет нас после этой, лучшая или худшая?
– Разве можно это знать?.. – Андрей вдруг вспомнил улыбку на лице снайперши, – хотя, возможно, кто-то и знает…
– А прошлые жизни? Вы никогда не видите их? – воодушевилась Катя, обрадованная самим фактом разговора. Какая разница, что суть его оставалась расплывчатой, если не сказать, бессмысленной, зато тек он спокойно и ровно, уничтожив неловкое пустое молчание.
– Нет, – Андрей покачал головой, – я вообще не вижу снов. Я ж привык засыпать по команде «отбой» и просыпаться по команде «подъем», – он улыбнулся, – я – вечный солдат и вынужден жить исключительно реальной жизнью.
– А мне так опротивела нынешняя жизнь, что хочется чего-нибудь другого, – Катя вздохнула, – хотя, наверное, вы правы. Все это я придумала; нахваталась из книжек, а жизнь дается только одна – настоящая…
– Кофе или мороженое? – спросил Андрей, видя, что тарелки опустели.
– Кофе и побольше сахара, – Катя улыбнулась, но уже не так виновато, как вначале. Они ведь беседовали не о работе, деньгах, а, значит, не такое уж она пустое место!
Вместе с кофе принесли счет. Катя поняла, что пора уходить, и это отрезвило ее. Жизни прошлые и будущие растаяли сами собой, оставив незыблемым единственный вопрос, который ей хотелось бы решить сейчас, пока они не покинули этот объединяющий их мирок – что будет завтра? Но Андрей уже сунул в меню несколько купюр и вопросительно смотрел на Катю, ожидая, пока она встанет первой.
На улице стемнело. Воздух перестал быть прозрачным, а листья из веселых желтых лоскутков превратились в грязные тряпки, плавающие в холодных лужах. Сразу сделалось зябко. Или, может, так казалось после теплого уютного зала. Катя почувствовала себя ужасно одиноко, а Андрей шел рядом, засунув руки в карманы и глядя себе под ноги. Лишь однажды он слегка поддержал ее за локоть, направляя на сухую дорожку, когда сослепу она чуть не шагнула в глубокую заполненную водой выбоину. Все произошло так мимолетно, что Катя даже не успела понять, приятна ли ей эта мужская рука или лучше, как раньше, брести одной, сосредоточенно выбирая путь.
Они свернули во двор, и почти сразу из полумрака возникла невысокая худощавая фигура.
– Братан, закурить не найдется?
– Не курю, – ответил Андрей, не останавливаясь.
– Чего, жалко, да?
– Я ж сказал, не курю. Бросил год назад, – повторил он, замедляя шаг, – я что, неясно выражаюсь?
– Ах, ты еще выражаешься?! Пацаны, я тут не понял!.. – возопила фигура, и Катя увидела три темные фигуры. Они
… – Мерху! Мерху, что это?! – позвала Хетти…
Катя понимала, что несмотря на боль в затылке и полную потерю зрения, она жива и лежит в грязной луже, скребя рукой холодные скользкие листья, но самое страшное, что она не могла, ни вздохнуть, ни закричать, словно заслонка перекрыла легкие. Она чувствовала, как учащается сердцебиение, как пульс колотится в висках, от отсутствия кислорода становясь все медленнее и тяжелее…
… – Хетти, это нубийцы! Они напали на мой корабль, но мы будем сражаться!
Хетти почувствовала, как лодка закачалась под тяжелыми шагами. Гортанный торжествующий вопль нарушил относительную тишину, и что-то резко ударило рядом с ее головой. Протянув руку, она нащупала тонкую прямую палку, вонзившуюся в борт и догадывалась, что этот предмет называется «стрела» – именно, стрелы посылал разгневанный бог Гор в своего брата Сета…
Рядом рухнуло что-то большое и грузное. Хетти не требовалось ощупывать предмет, она и так знала, что это человеческое тело. Только чье?..
– О, Осирис, – прошептала она, – владыка вечности и постоянства, чьи обличья разнообразны, а свойства величественны, обрати на меня свой взгляд и даруй мне путь, который я смогу пройти в другом мире. Приди и дай мне власть над моим дыханием, о, владыка ветров. Укрепи меня и дай мне силу, о, создатель богов. Дай мне войти в страну вечности, как это было пожаловано тебе. Да, не будет мое тело обращено в червей. Освободи меня от них так же, как ты освободил себя. Да, восстанет жизнь из смерти. Дозволь мне жить и даруй путь, который приведет меня в другой мир. О, даруй мне путь…
Шум битвы мгновенно стих в Катином сознании. Дыхание сделалось ровнее; тьма стала рассеиваться, являя серые неясные очертания, и от этой неизвестности становилось жутко. Неужели, правда, у нее будет новая жизнь, не похожая на эту? Неужели она больше не будет влачить жалкое, никчемное существование, оказавшись в другой, неизведанной стране? Она улыбнулась совершенно счастливо…
Два сержанта подняли с земли одного из хулиганов. Он скулил, мотая головой и припадая на правую ногу. Андрей подумал, что, скорее всего, перебил ему голень – просто пьяный придурок пока не чувствует боли. Остальная шпана уже сидела за решеткой милицейского уазика, и только их понуро опущенные затылки виднелись сквозь стекло.