Его банан
Шрифт:
— Она работает на меня, — просто ответил я. — Счастливый работник — хороший работник. А с таким багажом, как ты? Думаю, что избавление от тебя — это определенный поворот к счастью.
— Да ни хрена. Как ты думаешь, почему я прятался в парке вместо того, чтобы беспокоить ее?
— Ты подумывал о том, чтобы просто найти работу? — спросил я. — Глупый вопрос, я знаю.
— Ты прав, глупый. Я и традиционная работа просто несовместимы. У меня много идей, — он постучал себя по голове. — Мне просто нужно продолжать в том же духе, пока удача не улыбнется мне. Не беспокойся об этом.
— Я и не собирался
— К черту твою благотворительность, — сказал он. Брэйден покачал головой и скрестил руки на своем пухлом животе, как будто я только что попросил его почистить мои ботинки его личной зубной щеткой.
— Ладно, я…
— Из любопытства, — быстро ответил он. — А сколько будет стоить твоя благотворительная работа?
— Ничего, пока ты не докажешь, что чего-то стоишь. Получится с нашей рекламной командой одну из твоих больших идей протолкнуть в обращение, и тогда мы сможем поговорить о зарплате.
Он грыз ноготь.
— Проклятие. Ладно. Я сделаю это, но ты все равно мудак. Я делаю это только потому, что, возможно, я наконец-то смогу помочь Наташе оплатить счета, которые ее дерьмовая работа не может.
Я почувствовал укол вины. В конце концов, я ей не платил. Сначала я подумал, что это одна из причин, по которой ей придется уйти. Потом, когда я узнал ее получше, я боялся, что предложение заплатить заставит ее уволиться. Для женщины, которая так сильно нуждалась в деньгах, у нее была упрямая, гордая жилка, которая, я был уверен, не будет восприимчива к благотворительности. И все же я слишком хорошо помнил, как ее домовладелец пытался приставать к ней по поводу арендной платы, а теперь ее брат упомянул о ее скудных средствах. Я не должен был удивляться. Нью-Йорк был дорогим городом, и я никогда не понимал, как кто-то, кроме высшего руководства компаний, мог позволить себе жить здесь.
Впервые мне в голову пришла мысль. Я оставил Брэйдена портить диван, а сам открыл ноутбук в домашнем кабинете. Я покопался в файлах компании, пока не нашел записи о сотрудниках. Мне не потребовалось много времени, чтобы найти Наташу. Я хотел знать, на какой работе она работала до поступления на стажировку в «Галлеон». Если бы я действительно брал у нее интервью, я бы знал.
Она работала официанткой и в университете в книжном магазине, но это все. Я нахмурился. Судя по тому, сколько лет, по ее словам, она работала официанткой, именно с этой зарплаты она до сих пор платила за квартиру. Что-то в этом было не так, поэтому я по прихоти позвонил в ресторан, который она указала, и попросил поговорить с менеджером. Им пришлось немного покопаться, но они подтвердили, что она проработала там всего два года, а не четыре.
Таким образом, остается двухлетний разрыв в занятости. Промежуток, который она пыталась прикрыть.
Так какова же была ее настоящая работа? И какая работа может быть настолько дерьмовой, что ты попытаешься прикрыть ее в своем резюме работой официантки?
Я потратил некоторое время, пытаясь найти ее имя в Google, но продолжал получать страницу за страницей несвязанных статей из какого-то делового журнала. Я решил
Я нашел сообщение среди ее скудной активности в Facebook, упоминание, как она была взволнована новой работой. Это было примерно два года назад. С колотящимся сердцем я пролистал комментарии. И тут я увидел это.
Марта Флорес: Все еще не могу поверить, что моя маленькая девочка будет репортером! Я так горжусь тобой!
Репортером?
Я вспомнил статьи, которые видел, когда искал ее имя, и вернулся к ссылкам. Я понял, что это статьи Наташи Флорес. Моего стажера.
Я откинулся на спинку стула, голова кружилась, желудок свело. Она была репортером. Для делового журнала. И она скрыла этот факт из своего резюме, когда подала заявление на стажировку.
Я снова почувствовал себя как при Валери, только хуже. Хуже, потому что я уже заботился о Наташе больше, чем когда-либо заботился о Валери. Хуже, потому что я нарушил свое правило номер один. Я дважды совершал одну и ту же ошибку.
— Эй, — позвал Брэйден через дверь в мой кабинет. Он подчеркнул слово тяжелым ударом кулака. — У тебя есть какая-нибудь зубная паста, которую я мог бы одолжить?
— Отвали, — прорычал я. Я ожидал, что он начнет спорить, но, должно быть, мой голос прозвучал более зло, чем я думал, потому что последовала небольшая пауза, а затем я услышал его удаляющиеся шаги.
Я знал, что должен спросить Наташу, что происходит. Это было бы справедливо, но я также знал, что угроза предательства уже так сильно задела меня, что я не мог ясно мыслить.
Я написал Наташе сообщение, что завтра меня не будет в городе, так что она может взять выходной. Остаток ночи я пролежал без сна, уставившись в потолок, и меня охватила та же ледяная ярость, что и два года назад. Теперь было легче вспомнить, почему я отгородился от людей. Наташа начала заставлять меня забывать. Я даже начал думать, что слишком остро отреагировал, что я должен был просто пережить то, что случилось с Валери и двигаться дальше.
Теперь я вспомнил.
Все еще оставался шанс, что я ошибаюсь. Я знал это. Но это было небольшим утешением. Я всегда был сторонником самого простого пути к заключению. Если все улики указывают на один путь, то чаще всего это правильный путь. Я даже вспомнил, как она пыталась мне что-то сказать. Да, возможно, я был тем, кто остановил ее, но у нее было более чем достаточно возможностей рассказать правду.
Я знал, что она предала меня. Я знал это в глубине души. Теперь оставалось только подтвердить это.
Глава 15
Наташа
Брюс дал мне выходной. Я старалась не смущаться по этому поводу. В конце концов, я только что вышла из своей зоны комфорта, когда дразнила его тем, что неделю ждала секса, после того как помогла ему кончить прошлым вечером. Если быть до конца честной, я все еще боялась идти до конца. Я боялась, что сделаю что-то не так или разочарую его, и моя маленькая шутка была прикрытием, которое, как я думала, он не примет. Я ожидала, что он зарычит на меня, прижмет к стене и все равно возьмет.