Его бывшая слабость
Шрифт:
— Что за тупое определение? «Плод»? — рявкает мой муж, явно пытаясь скрыть за злостью волнение. — Это ребенок, Валер! Мой ребенок, черт бы тебя побрал!
Валерий Александрович сочувственно кивает.
— Нужна еще хотя бы пара недель, чтобы твоя дочка окрепла, дружище. Но нет гарантий, что Аня за это время не лишится зрения.
— От вас — лечил бестолковых — только проблемы! В чем была сложность сразу сделать ей операцию?! — грохочет Глеб. — Денег хотели! Я дам, сколько потребуется, только исправьте это!
Сажусь
— Ну чего ты? — отчитываю я его мягко. — Не ругайся! Валерий Александрович тут вообще ни при чем. Он же пластический хирург, а не наш семейный терапевт.
Глеб поворачивается ко мне и утыкается лицом в мою шею, зарываясь в растрепанные волосы. Как кот. Такой домашний. Только огромный.
— Вот и я ему постоянно говорю, — выдыхает доктор, грустно усмехаясь. — Рад, что хотя бы вы, Аня, понимаете.
— Простите нас, — киваю другу мужа, — вы ведь знаете, он это не со зла. Волнуется просто.
— Да знаю я, Ань. Однако мне, чтобы начать его понимать, потребовался не один год. А вы уже. — Валера дружелюбно мне подмигивает. — Рад, что у моего друга такая жена.
— Разве больше не хотите меня придушить? — напоминаю наш недавний разговор.
— Я его сам, если хочешь, придушу, — ворчит Глеб мне в плечо, за что получает тычок в бок. — Ну Аня!
Он отлипает от моего плеча и заглядывает в глаза с наигранным возмущением.
— Так с друзьями не разговаривают, — как маленького, отчитываю своего огромного мужа, вынуждая обоих мужчин смеяться.
— Вы, в общем, решайте. А я, пожалуй, пойду, — говорит Валерий и разворачивается к двери. Но вдруг останавливается и, поймав мой взгляд, кивает: — Вы правы, Аня. Придушить больше не хочется. Хочется извиниться. Что-то мне подсказывает, что мы ошиблись, обвинив вас.
С этими словами он выходит из палаты, а мы с Глебом переглядываемся.
— Этот пластик меня чет подбешивает, — ворчит мой муж. — Это че за изысканные подкаты пошли? Я девочку нашел, а он теперь разглядел и…
— А мне нравится, — отсекаю я. — Значит, Валерий Александрович тоже мне верит.
— По ходу, даже будь ты шпионкой, умудрилась бы сразить нас своим очарованием.
Муж улыбается и поддевает кончик моего носа пальцем, но я вижу в его глазах такую невыразимую боль, что невольно подаюсь ближе, прижимаясь к его груди.
— Все будет хорошо, любимый.
— М-м-м, — измученно выдыхает он и обнимает мою голову. — Мне не нравится то, что башлять за наше «хорошо» должна ты. Если бы я мог… то отдал бы за вас не только зрение, но и жизнь.
— Не говори глупостей! — Я шлепаю его по плечу. — Что я делала бы без тебя? А с такой незрячей громадиной? Тебе-то просто: таскаешь меня на руках, как куклу. А я тебя не унесу!
— Хорошо, — соглашается Глеб. — Буду тебя и дальше на руках носить.
— Ну, это если я все же ослепну, — пытаюсь напомнить,
Глеб целует меня в макушку.
— Не-а. В любом случае.
— Вот и договорились, — весело заключаю я.
Глеб отстраняет меня от себя и заглядывает в глаза.
— Неужели тебе действительно не страшно? Навсегда, Ань. Неужели не понимаешь?
— А чего бояться, если вы со Златой будете рядом? — улыбаюсь я своему мужчине, разглядывая любимое лицо. Кажется, пока я спала, оно стало заметно мягче. — Я ведь говорила тебе: пока ты держишь меня за руку, я будто равновесие обретаю. Хоть зрячая, хоть нет, но только рядом с тобой…
Глава 37.ГЛЕБ: Приоритеты
Прикрываю Анин затылок ладонью, помогая ей усесться в машину. С ее везением стоит быть осторожным даже в мелочах. Да, жизнь Златы бесценна для нас обоих, но это не значит, что я готов так просто дать своей жене ослепнуть. Попросил Валеру связаться с зарубежными специалистами, надеясь, что хотя бы они найдут выход из этого тупика.
— А где Витя? — непонимающе бормочет Аня, когда я сажусь за руль. — Ты его прямо так сразу и уволил?! Без суда и следствия? Глеб, ну что ты за человек? А вдруг он невиновен?!
— Ты меня сейчас тоже без суда и следствия осудила, — усмехаюсь я. — Пока просто отправил его в бессрочный отпуск. Сказал, что до тех пор, пока он не предоставит мне своего информатора, я его видеть не желаю. А там и разберемся.
Выезжаю с больничной парковки, и Аня примирительно берет меня за руку.
— Прости. Ты просто горазд рубить сплеча, вот я и волнуюсь.
Подтягиваю ее пальчики к губам и коротко целую.
— Как ты себя чувствуешь? Я все еще сомневаюсь, что поступил правильно, позволив тебе сбежать из больницы. Может, стоило…
— Не стоило, — отсекает она. — Ты сказал, что дома ремонт полным ходом. Как же такое дело оставить без надлежащего контроля? Невесть чего наделают там эти мастера. И ведь даже Виктора нет, чтобы присмотреть.
— Кстати, насчет этого, — начинаю я. — Мы едем домой только чтобы забрать вещи.
— Это еще почему? — удивляется она.
— Ань, там ремонт. Нечего там делать моей беременной жене. Перекантуемся в квартире, подождем, пока закончат.
— Разве Лара не в квартире? Собрался еще разочек нас столкнуть?
— У меня достаточно недвижимости, чтобы расселить всех родственников по разным углам Москвы, — усмехаюсь я.
— А у тебя много родственников?
— Трое.
— Лариса, — загибает пальчик Анюта, — и…
— …ты и Злата, — заканчиваю за нее.
— М, — сочувственно кивает Невеличка, поджимая губки. — У меня тоже трое.
— Отец, — начинаю я, в ее стиле загибая пальцы.
— …ты и Злата, — усмехается она. — Есть, правда, еще тетки какие-то по папиной линии, но я их почти не помню.