Его бывшая слабость

Жара какая. Только утро, а от асфальта уже поднимается невыносимый зной.

— Девочка, а ты куда автобус ждешь? — Какая-то бабуля берет меня за локоть, вынуждая повернуться.

— До Воронежа, — отвечаю коротко, стирая тыльной стороной ладони пот с шеи.

— Ой, такая молодая и уже беременная, — удивляется бабушка, оглядывая меня придирчивым взглядом.

Разглядела же. А вроде животик еще совсем небольшой. Да и майка довольно просторная.

Бабуля

цокает языком, качая головой, когда я никак не реагирую на ее замечание. Не до того мне. Так паршиво на душе. Не просто говорить не хочется. Мне бы сейчас спрятаться от всех и выть в голос.

Его нет… Его больше нет. А я жду от него ребенка. Даже боюсь представить, как он отреагировал бы, если бы узнал…

Как бы невзначай отхожу от любопытной бабули к газетному киоску, не желая, чтобы она увидела в моих глазах слезы. Прямо передо мной останавливается машина, преграждая путь. Огибаю препятствие, желая поскорее добраться до глянцевых обложек, чтобы отвлечься от мыслей. Но куда там…

Дыхание замирает, когда на нижней полке витрины я вижу его…

«Сердце Золотова остановилось. Взрыв в ночном клубе «Голд», — ярко-красным шрифтом кричит какая-то желтая газетенка.

Да сколько же можно! Сдавленно скулю, поднимая глаза к небу. Как же душно. Наверно, дождь собирается. Надеюсь.

По вискам стекают слезы. До боли прикусываю губы, чтобы прийти в себя. Уже два месяца прошло, а газетчики никак не угомонятся. Почему не оставят его в покое!

Оттягиваю ткань трикотажной майки и дую за ворот, внезапно замечая в отражении витрины киоска огромную тень позади себя. Сердце екает и уходит в пятки.

Глеб?!

Резко поворачиваюсь и тут же замираю. Какой-то незнакомый мне амбал. Такой же огромный, как и мой Глеб. Но не он.

— Анна Васильевна, — обращается ко мне незнакомец, окидывая недобрым взглядом, — пройдемте.

Я и среагировать не успеваю, когда бугай бесцеремонно подхватывает меня под локоть и тащит к той самой машине, что преградила мне путь.

— Куда это? — спрашиваю я, пытаясь высвободить руку из цепкого захвата. — Вы кто вообще? Отпустите!

— Будет проще, если вы не станете сопротивляться… — начинает амбал, но осекается, когда ему по затылку прилетает облезшим зонтиком.

— А ну-ка отпусти девочку! Бессовестный! — кричит моя неожиданная спасительница, та самая любопытная бабуля, от которой еще пару минут назад мне хотелось сбежать. — Я сейчас полицию вызову!

Боковым зрением вижу, как открывается водительская дверь страшного внедорожника, и понимаю, что нам с бабулей не справиться с еще одним бугаем. В панике оглядываюсь в поисках спасения, но все люди на станции словно неожиданно вспомнили о каких-то неотложных делах и бросились врассыпную от образовавшейся потасовки, словно им уже вовсе и не надо на междугородний автобус.

— Анна Васильевна, — слышу вдруг знакомый голос и удивленно

поворачиваюсь ко второму бугаю, — узнаете меня?

Не сказать, что точно узнаю. Но голос знакомый. От него веет болезненными воспоминаниями.

— Витя? — выдавливаю я срывающимся на шепот голосом, переставая вырываться из рук первого амбала.

Водитель Глеба кивает.

— Поедемте с нами, — говорит он.

Ни секунды не сомневаясь, разворачиваюсь и киваю бабуле, мол, все хорошо. Потом сажусь в машину. Только когда выезжаем на шоссе, наконец осознаю, что зря согласилась. Они ведь не отвезут меня к нему. Разве что на кладбище…

Глотаю непрошеные слезы, вперивая взгляд в окно.

Я догадываюсь, зачем Витя приехал. Должно быть, чтобы я забрала из дома Глеба свои вещи.

Я и сама хотела. А заодно хотела лично убедиться, что все, что пишут в бульварных газетах… правда. Хотела своими глазами увидеть его могилу. Хотела услышать от его близких, что Глеба больше нет.

Но не знала куда идти. Клуб в руинах. Адреса Глеба я никогда и не знала. А все мои вещи, включая паспорт и телефон, скорее всего, остались у Ларисы. Там я могла бы откопать номера коллег, раздобыть адрес и съездить. Но…

Всю дорогу борюсь с подступающей истерикой, поэтому даже не сразу замечаю, что машина останавливается. Размазываю по лицу слезы, когда Витя, обойдя внедорожник, открывает мне дверь. По привычке протягивает руку, чтобы помочь мне выбраться, но тут же одергивает себя и прячет ладонь за спину.

С трудом поднимаюсь на ноги, ставшие отчего-то ватными, и неуверенно топаю вслед за водителем в дом. Должно быть, это тот самый дом. Боюсь даже по сторонам смотреть, дабы не узнать знакомые места, где мы с Глебом…

Остановись, глупая! Доведешь себя до того, что потеряешь ту кроху, что он оставил тебе, как напоминание о себе. Последний подарок. Мало было на сохранении проваляться?

Войдя в двери, Витя не разуваясь проходит прихожую, тогда как я на автопилоте скидываю свои вьетнамки и иду вслед за ним по коридору. Это совершенно точно тот самый дом. Я ощущаю его по запаху. На ощупь знаю, как и его хозяина…

Знала.

— Привел, — прячась от меня в кухне, говорит кому-то Виктор, а я останавливаюсь за стенкой. — Как просили. Но я все еще думаю, что это не самая лучшая идея…

— А я твое мнение спрашивал? — звучит тихий рык, и мне едва удается устоять на ногах.

Не может быть…

Коридор на мгновение приходит в движение, и я упираюсь ладонью в стену, чтобы не упасть. Голова кружится. В ушах звон. Такой, что я почти не слышу продолжения разговора.

— Вы же еще толком не отошли, — продолжает Витя. — Она сейчас точно не лучший гость, Глеб Виталич.

Глеб… Глеб Виталич. Это точно он.