Его бывшая слабость
Шрифт:
— Ты чего тут забыл? — слышу незнакомый голос.
— Босс отправил проверить вашу работу, — продолжает Коля вешать им лапшу.
А я прислушиваюсь. Судя по голосам, в моей комнате всего двое. Ребята сказали, что к дому прошло пятеро. По логике, один должен был остаться на стреме у входной двери. С ним разберется Витя. Еще одного, скорее всего, оставили в холле.
Уже догадываюсь, где пятый, находя наконец просвет в неплотно задернутой шторе. Не позволяю панике овладеть мной. Сначала спасу своих девочек!
Вытаскивая
Беру его на мушку. Но рука дергается, когда вижу, что он нацелился в Анину подушку. Сука! Если выстрелить, то он тоже успеет. Однако он не оставляет мне возможности его помиловать. И…
…стреляет первым.
Глава 42.ГЛЕБ: Не имеет значения
Раздается еще один выстрел, и я словно в замедленной съемке наблюдаю, как Головастик распластывается на ковре и корчится от боли в плече. Я даже не сомневался, что попаду. Но просто убить сукиного сына мне теперь мало.
В ушах возникает непробиваемый свист, словно от контузии, а тело становится ватным. Но я врываюсь в комнату Анюты. На ходу выбиваю ногой из руки ублюдка ствол и падаю на колени перед кроватью. Девочка… Нет-нет…
Сердце замирает, пока я оттягиваю с подушки скомкавшееся одеяло с дырой от пули аккурат в районе головы. Я буду пытать их. Каждого. Кожу заживо сдеру! Ублюдки! Буду купаться в их крови, наслаждаясь воплями!
— Золотов, мразь, — шипит от боли Головастик, — с твоей женой я разобрался!
Непонимающе смотрю на обнажившуюся передо мной… подушку. С дырой в центре. Не понял. А где Аня? Сквозь беспробудный гул в ушах в мое сознание проникает звук выключающейся воды.
— Не волнуйся, и тебе недолго осталось… — все не уймется падаль.
Как там? Лежачих не бьют? Боюсь, это правило не распространяется на гнид, которые готовы убить спящую беременную женщину!
Разворачиваюсь и бью ублюдыша в голову. Он тут же отключается, а я оцениваю обстановку и прислушиваюсь, пытаясь понять, не собирается ли кто из дружков проверить его работу.
Вроде тихо.
Подхватываю ствол Головастика и врываюсь в ванную.
— Аня! — отчего-то сорвавшимся голосом почти шепчу я.
— Глеб, мне показалось или в комнате что-то упало? — непонимающе спрашивает она. — Я слышала какие-то хлопки. Это ты там буянишь?
— Отчасти, — коротко отвечаю я, сгребая обнаженную после душа девушку в охапку. — Анюта. Радость моя… Любимая.
Осыпаю поцелуями ее макушку, на ходу пытаясь продумать план спасения. Да и… как теперь с ней объясняться? Похоже, за шумом воды она толком и понять не успела, что происходит, приняв выстрелы за «какие-то хлопки». Может, оно и к лучшему?
— Да что это с тобой с утра пораньше? — встревоженно спрашивает она, как всегда чутко подмечая
И как я теперь буду оправдывать валяющееся посреди нашей спальни тело? Нет, я уверен, что ублюдок все еще жив. Но его внешний вид оставляет желать лучшего. Ане точно не понравится.
Она отстраняет меня за плечи и заглядывает в глаза.
— Они приезжали, да? — проницательно говорит она. — Ты говорил с информатором? Что он сказал?
— Это больше не имеет значения. Сейчас у нас проблема посерьезней. — Я оглядываю ванную. — Где твоя одежда?
— В к-комнате, — неуверенно отзывается Аня.
Стягиваю с себя рубашку и упаковываю в нее Анюту.
— Глеб, да объясни толком, что случилось? — требует она, послушно поддаваясь моим рукам.
Не успеваю ничего сказать, потому что слышу, что за дверью начинают бубнить голоса:
— Не понял! — восклицает незнакомый. — Головастик, ты хера разлегся?
Я зажимаю Ане рот на случай, если она еще не распознала угрозу, и прижимаю к себе.
— Хил, он живой вообще? — вторит второй голос.
— По ходу, Золотов его вырубил, — встревает голос Коли. — Не думаю, что он все еще в доме. Сбежал, скорее всего. Надо снаружи искать.
А Колян красавчик. Пытается их из дома вывести. Вопрос только в том, понял ли он, что мы все еще здесь? Хочет помочь или считает, что мы и правда успели сбежать и решил нам на хвост присесть?
— Чучело это оттащить в машину. И дело доделать! Заболотский сказал: если с Золотовым не разберемся, живыми можем не возвращаться.
— Эх, лошара Головастик! Не справился телку пристрелить. Больше понтов!
Выпускаю Аню из объятий и направляюсь к двери, но, осознав, что происходит, Невеличка ловит меня, буквально повиснув на шее.
— Нет, Глеб, — истерично выдыхает она в мое ухо. — Пусть уходят!
Осторожно отцепляю от себя Аню и поворачиваюсь к ней.
— Я не могу это так оставить, — шепчу, поглаживая пальцами ее лицо. — Никто не смеет пробираться в дом Золотова. Я должен объяснить это им предметно! Пообещай, что подождешь меня здесь. И ничего не бойся. Я никому не позволю войти и навредить вам!
— Да я не за себя боюсь, Глеб! — Слезы брызгают из ее глаз. — Неужели ты до сих пор не понял? Мне без тебя жизни нет! Не хочу, чтобы ты пострадал! Я не вынесу этого еще раз!
— Тише-тише, любимая. — Провожу большим пальцем по ее влажным от слез губам. — Не плачь. Я ни за что вас не оставлю. Их всего двое…
— Трое как минимум! — спорит она.
— Третий — свой. Так что я там буду не один, — успокаиваю ее, хотя сам все еще не знаю, стоит ли доверять Коляну.
Понимаю, что не отпустит. По глазам вижу, что не согласна. Боится. За меня. За что мне это? За что такое счастье? Всецелое доверие? Терпение моего отнюдь не ангельского характера? Должно быть, я в прошлой жизни мир спас. И она мне в награду.