Его чёрное сердце
Шрифт:
– Выйди, – Амин стряхнул её руку и указал на дверь.
Не поднимая головы, она поплелась прочь. Амин посмотрел ей вслед. Лениво отвернулся.
Мерзавец! В груди клокотало от ярости. Пришлось с силой сжать кулак, чтобы не выпустить её наружу.
– Чем тебя не устроила эта несчастная девочка? – спросила я холодно. Она плохо выполняла свою работу?
– Зарима? – Амин повернулся ко мне.
– Я не знаю, как её зовут.
– Зарима.
– И чем тебя не устроила Зарима? – я старалась держать спину прямо и не подчиняться черноте его подавляющего взгляда.
– Она меня устраивала. Всем. И работу свою она выполняла отлично.
– Тогда почему ты прогнал её?
Амин прошёл к холодильнику. Достал кувшин и, налив в керамическую чашку молока, привалился к каменному столу. Отпил, стёр оставшийся над верхней губой след. Окинул меня внимательным взглядом.
– Потому что теперь прислуживать мне будешь ты.
Амин
Наблюдать за ней было забавно. Недоверие и дерзость.
Нет, я не пошутил, девочка. Шутить я разучился уже давно, и тому виной ты.
– Приступай, – приказал я, но она не шелохнулась.
Только ноздри затрепетали гневно и дрогнули ресницы. Чёрт подери, а красивая, сука! Из девчонки она превратилась в женщину. Дьявол, если кто её трахал…
– И что я должна делать? – прервала она ход моих мыслей. Вовремя.
– Ты должна помнить, что входит в обязанности моей служанки.
Глаза её потемнели. Резко она сорвалась с места и включила плиту. Движения её были порывистыми, стук посуды выдавал ярость. Плевать я хотел на её ярость.
– Свежий тост и молодой сыр подойдут, – встав у неё за спиной, сказал я тихо, дотронувшись до ягодиц. Собрал подол и выпустил.
Она стала перебирать пакетики с травами. Открыла один, принюхалась и отложила в сторону, сделав вид, что меня нет.
Так дело не пойдёт.
– Тост и сыр, – я развернул Сабину к себе лицом.
Наши взгляды встретились. Её непокорность и дерзость раздражали. С трудом я сдержал желание сдавить её шею и сжать до хрипа. Она должна была пресмыкаться передо мной, но вместо этого я видел в её чёрных глазах упрямство.
– Горячий тост и молодой сыр, – ответила она ровно, отстранённо. – Я слышала, Амин. Но сперва кофе. Ты же не садишься завтракать без кофе. Правильно?
Я задержал взгляд на её лице. Поглаживал ногу, раздумывая: какого лешего?!
– Верно, – провёл рукой до груди. – У тебя хорошая память.
Неожиданно она отвела глаза. Неуверенность её стала осязаемой.
– Хорошая, – отозвалась она и, вывернувшись, откинула полотенце со свежего, испечённого ночью хлеба. Пожалуй, эту обязанность ей тоже придётся взять на себя. Я подошёл к ней сзади. Положил ладони на её талию и, только она отрезала кусок, накрыл ладонь с ножом. Отломил кусок корки.
– Утром кофе, в обед чай. Вечером – чай с травами. – Корочка была жёсткой. Надавливая, я провёл ею по руке жены, по её шее, всё сильнее и сильнее. По подбородку. Откусил и поднёс к её рту остатки.
– Прибереги свои пошлые игры для шлюх! – гневно выпалила она, обернувшись.
Я крепко сжал её подбородок.
– Ты и есть шлюха, – процедил я сквозь зубы. Заставил её разжать челюсти и втолкнул хлеб в рот. – Забыла, где я тебя нашёл? Что ты там делала, Сабина? Обслуживала ублюдков? Этим ты расплачивалась за своё убежище?
Только она попыталась выплюнуть хлеб, я сжал её челюсть крепче. Чуть отпустил, прожигая её взглядом. Она всё-таки прожевала.
– Нет, работала горничной, – ответила Сабина язвительно. – Разносила чай и перестилала постели. Такой ответ тебя устроит?
Она и не пыталась предпринять попытку скрыть, где была. Другая бы начала оправдываться, но не эта дрянь.
Я отошёл на шаг. Снова задумался… Две сестры, но схожесть между ними только внешняя.
Тем хлеще вгрызались в меня воспоминания. Тем проще было ненавидеть её.
Молча она нарезала хлеб и сыр, накрыла на стол. Дождавшись, когда она закончит, я пошёл к выходу.
– Ты куда? – донеслось мне вслед. – Завтрак готов.
– Я передумал, – я посмотрел на неё ещё раз. – Обойдусь без завтрака.
Сабина
С балкона я видела, как Амин, оседлав чёрного коня, галопом пустил его вперёд.
Я накрыла лицо ладонями и на миг позволила себе расслабиться. Всего на миг. Несколькими минутами ранее охранник мужа принёс мне платье из грубой серой ткани и проводил в комнату на втором этаже. Я приняла душ, надела платье и почувствовала себя немного лучше.
– Почему ты меня так ненавидишь? – спросила я в пустоту и, напоследок сжав перила, вернулась в комнату.
Корзинку в кухне я приметила уже давно. В ней оказалась связанная пучком полынь. Старая, она давно осыпалась и почти не пахла. Без сожаления я выбросила её и вышла на улицу.
Амин действительно жил в замке. Устремлённые к небу башни, крепостная стена с одной стороны и озеро с другой.
Только я обогнула угол, передо мной появился охранник.
– Вернитесь в дом, – приказал он, словно бы имел право приказывать жене своего господина. Хотя, наверное, имел. Не жене, так служанке, в роли которой пожелал меня видеть муж.
– Амин не запрещал мне выходить на улицу, – ответила я резко. – И по территории перемещаться тоже не запрещал.
Не сводя с меня глаз, охранник набрал кому-то. Учитывая, что Амин ускакал, как чёрт на огненном коне, я сомневалась, что от звонка будет толк. Но я ошиблась.
– Вашей жене можно ходить по улице? – спросил он спустя несколько секунд. Ответа я не расслышала. – Хорошо, – коротко сказал охранник и положил трубку.
Молча отошёл с тропинки. Перед тем, как уйти, я зло глянула на него, но говорить ничего не стала. Пошла к лесной опушке.