Его дурочка - Снегурочка
Шрифт:
– Из-за него все! Из-за него!
– Вот-вот!
– Не завалил бы нас, была бы стипендия. Была бы стипендия, домой бы уехали, а не побирались!
– Однозначно!
– Тресни ему!
– Что?
– Казалось, Пашка протрезвел!
– Тресни! Тресни!
– Шептала с упоением.
– Прямо в лоб!
– Как?
– За все ему отомсти. Давай, Павлик Морозов!
– А?
– Что ты стоишь? Что стоишь? Как пень с глазами, честное слово! Тресни, уже!
– Да как я преподу тресну-то? Крыша совсем поехала? С универа же попрут!
– Как, как!
– Нельзя! Ты что?
– Струсил что - ли?
– Резко развернулась к другу, переходя уже на крик.
– Тогда я сама!
Юля отчаянно вцепилась в новогодний атрибут, пытаясь вырвать палку у Морозова. Друг держал крепко, силясь уберечь от глупого и необдуманного шага.
– Отпусти!
– Перестань!
– Отдай!
– Успокойся, психованная!
– Я тебя сейчас укушу!
Как это произошло, она не поняла. Только в какой-то момент дернула посох сильнее, а Пашка ослабил хватку. В итоге, свою угрозу девушка исполнила. По лбу треснула. Только сама себе! Искры из глаз, действительно, посыпались! Как фейерверк! От неожиданности, больно шлепнулась на многострадальную пятую точку.
– Дед Мороз Снегурочку убил!
– Услышала испуганный детский возглас.
– Отомстим! Все к оружию!
Дети скрылись в глубине квартиры, очевидно в поисках того самого оружия. Взрослые же, от смеха едва по полу ни катались. Даже, суровый Эдуард Владимирович держался из последних сил. Губы его подрагивали от рвущегося наружу хохота. Так обидно стало! Какая-то дурочка! Губа задрожала, она готова была разреветься.
– Эй, ты как?
– Склонился над ней горе-Дед Мороз.
– Подлец!
– Оттолкнула его руку.
– Позор фамилии! Не друг ты мне больше, Морозов!
– Ну, прости!
– Иди, деньги на такси ищи...
– Вместе пошли...
– Ну, и пошли!
Парнишка помог ей подняться, поправляя и отряхивая коротенькую шубку, едва до середины бедра доходящую.
– Ни шагу дальше!
– Рявкнул Прокофьев. Как всегда, от его тона и голоса захотелось по струночке вытянуться.
– С толком, с чувством, с расстановкой, объяснили мне, что происходит!
– Это все из-за Вас...
– Так уж вышло, потому что...
– По одному!
– Прервал жестом.
После секундной паузы заговорил Пашка.
– Эдуард Владимирович, это случайность. Мы ошиблись квартирой. Работали аниматорами, а нас кинули. Никто за работу не заплатил. Денег нет даже на такси. Решили подняться к последнему товарищу, у которого были, и попросить оплату...но ошиблись этажом. Извините! Мы уходим.
Мужчина нахмурился. На лбу залегла глубокая морщина. Для своих тридцати трех, выглядел он не плохо. Но эта вот морщинка выдавала в нем личность суровую и задумчивую. Девушка невольно залюбовалась. Еле взгляд в сторону отвела. О чем только думала? Дура, так дура!
– Почему денег нет?
– Выдал он, наконец.
Издевается что ли?
Юля не выдержала.
– Потому что один, не очень добросовест...мммм
Прокофьев, молниеносным движением, накрыл ее рот ладонью, крепко фиксируя голову другой рукой. Вынуждая замолчать. Или глупо, и невнятно мычать.
– С тобой, Морозов, будем говорить!
– Не отрывая взгляда от Пашки, продолжал удерживать.
– Мы ведь на тройки Ваш предмет сдали. Мимо стипендии, стало быть!
– Вы же, оба из обеспеченных семей! Родители юристы успешные. Вам стипендия эта, как мертвому припарка!
Откуда он знает? Ее удивлению не было предела! Неужели, личное дело изучал? Зачем?
Его близость начинала смущать. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Еле сдерживала себя, чтобы не провести языком по тыльной стороне его ладони, так плотно прижатой к ее губам. Невероятный запах обволакивал. Так и должен пахнуть мужчина. Свежий. Дерзкий. С нотками горечи. Боже! Что с женщинами алкоголь творит!
– Не совсем так.
– Ответил Паша.
– Да, родители наши дружат. Да, они успешные юристы. Но, очень суровые люди. Принципиальные. Им нужно было, чтобы мы пошли по их стопам, и продолжили семейное дело. В юридический хотели отправить. Мы воспротивились. Теперь вот, наказаны. Раз, мы с Юлькой такие самостоятельные, и пошли своим путем, то ни копейки в нас они вкладывать не стали. Сами себя обеспечиваем. На очном отделении не слишком много вариантов «подработать». Сами понимаете, стипендия для нас важна!
Теперь, Прокофьев отпустил Юлю, отступая в сторону. Сделав пару крупных глотков, она ринулась к нему. Даже предупреждающий о наказании взгляд проигнорировала. Гневно ткнула пальцем в широкую грудь. Скорее, чтобы твердость мышц ощутить, нежели от возмущения.
– Важна нам стипендия, ясно Вам? Почему, вечно, валите нас? Да я, ваш предмет, как «Отче наш» знаю! Вы же нам со второго курса жизни не даете!
– Те, кому она важна, кропотливо работают на лекциях и семинарах!
– Строго урезонил Эдуард Владимирович.
– А не разглядывают разные сиськи в телефонах!
– Что?
– Ошарашенно уставилась на Пашку, который к слову, от ее взгляда попятился к двери. Опасливо так!
– Ты разглядывал на парах сиськи? Я из-за тебя, что ли пострадала?!
– Я...я???
Прокофьев фыркнул, скрестив мощные руки на груди:
– Ну и женщины пошли! Да, Паша? Лишь бы мужиков уличить! А ничего, умница наша, хорошая, что вы, вдвоем, увлеченно их рассматривали и обсуждали?
Ой-ей! Морозова вспомнила, про что именно толкует преподаватель. Только сейчас и вспомнила! Пришла ее очередь втягивать шею, осторожно поглядывая на багрового от ярости друга. И он не забыл.
– Так вот откуда ноги растут!
– Запыхтел Дед Мороз.
– Так вот, кто тут пострадавший! Без вины виноватый!
– Паша, спокойно!
– Попятилась спиной назад, пока не наткнулась на твердую, и тяжело вздымающуюся грудь профессора. Его дыхание опалило кожу. Господи! Как же горячо. Она сумасшедшей себя ощущала. Сильные мужские руки, мимолетно, едва заметно, легли на ее талию. Слегка сжали. От ощущений, голова кругом пошла. Что происходит-то, вообще? Благо, мужчина разумно отстранился. Сделал шаг назад, увеличивая расстояние. А она очнулась от наваждения. И весьма кстати.