Его единственная
Шрифт:
— Послушай меня, кукленок, — просипел Яныч. — Мы с тобой теперь как ниточка с иголочкой. И все благодаря папе. Я бы мать твою вот этими бы руками придушил, понимаешь? — вскинулся он в порыве гнева. — Урыл бы гадину…
— Чем она тебе не угодила? — усмехнулась Юлька, чувствуя, как трясутся поджилки.
— Ну, а кто к папе в койку тебя подложил? Тебе хоть восемнадцать исполнилось, когда он к тебе под юбку полез?
— Да, — кивнула Юлька, отчетливо вспомнив, как впервые после побега встретилась с матерью и Валерочкой. Думала, что все рассосалось само собой. Мать так зазывала в гости и даже переночевать оставила. Валера и пришел поздно вечером. А утром подарил бриллиантовые серьги
— Ну, как ты понимаешь, развода, о котором меня просил Гаранин, не будет. Наши с тобой договоренности отменяются. Жить будем порознь. Но про развод даже не заикайся. Выводи компанию куда хочешь, мне главное, чтобы бабки шли. На остальное плевать. Да не бойся ты, золотая курочка, — поморщился муж. — Я курей не трахаю. Живи сама. Наши теперь отношения сводятся лишь к ебитде[VV1] и к однокоренным словам отношения не имеют. Заведи себе любовника из охраны или купи вибратор. Работай на меня, дорогая женушка, коли тебя мой папа на эти галеры определил, значит, так тому и быть. Ему оттуда виднее, — Сашка, не скрывая сарказма, поднял палец к потолку.
— Я не хочу, — мотнула головой Юля. — Саша, я могу вступить в наследство, а потом мы поделим так, как собирались. Заберешь себе и мою долю. Я даже могу уйти из компании…
— На кого я всю эту махину оформлю, ты подумала? Работай, раба Юлия, солнце еще высоко! — заржал Сашка, вставая. Она тоже попробовала подняться из-за стола, но муж не дал, обеими руками придавив спинку кресла. Наклонился над ней и, обдавая отвратительным запахом изо рта, прошептал. — Ты наша собственность, Юлечка. Отец без продыху гонял по кровати, а я заставлю пахать. Но если захочешь ласки, — толстая рука мужа прошлась по шее, придавила слегка, а потом поползла дальше. Юлька попыталась вывернуться, но оказалась пригвожденной к стулу. И когда Сашкины пальцы смяли округлое полушарие, замерла, справедливо понимая, что здесь, в чужом офисе, муж не принудит к интиму. — Захочешь ласки, приходи, — хохотнул он и серьезно заметил. — А станешь рыпаться, заберу у тебя сына. По документам он мой. Мне ресурса хватит, поверь…
— Ты не посмеешь, — охнула она. — Саша, пожалуйста, давай не будем портить друг другу жизнь! — взмолилась Юлька.
— Я предлагал тебе настоящий брак, малыш, — пробасил он ей в ухо и, больно сжав грудь, которую и не думал выпускать из пальцев, бросил с обидой. — Но ты не захотела. Я даже хотел пойти на твои условия, но ты что-то очень долго думала. Теперь, девочка, остановимся на папином варианте. Я в политике, ты в бизнесе. И пересекаемся только по острой необходимости. Никаких разводов и никаких мужиков, поняла? — повторил он. — Захочешь помять простыни с кем-нибудь, зови Будкина или любого из его парней. Ясно?
Юлька кивнула, пытаясь освободиться. Но тяжелая рука мужа легла ей на темечко и больно сжала волосы.
— Да, Сашенька, — рыкнул муж и потребовал. — Повтори! Тебе отец слишком много воли дал, Юля. Но я исправлю. И охранять тебя будут теперь денно и нощно, моя золотая курочка, — просипел он, чуть отстранившись и отпуская ее. — Никуда не убежишь.
[VV1]EBITDA (аббр. англ. Earnings before interest, taxes, depreciation and amortization) —
Глава 14
На встречу с Юлькой Крепс приехал загодя. Прошелся по улочкам Замоскворечья, искоса поглядывая на здание бывшего проектного института, за сущие гроши выкупленное когда-то Янычем-старшим на залоговом аукционе. Яркое мартовское солнышко уже растопило сосульки, и они рыдали навзрыд большими прозрачными слезками, стучали по крышам и подоконникам, словно барабанной дробью приветствуя весну.
Назначить встречу оказалось несложно. После сорока или больше пропущенных вызовов Юлька сняла трубку и очень быстро согласилась увидеться в ближайшее время.
«О чем говорить? — у самого себя поинтересовался Крепс. — О любви и дружбе… Это понятно. Вот только как начать разговор? — в который раз мысленно почесал он репу и, немного не доходя до здания Янычевской корпорации, остановился, пропуская к крыльцу черный Мерседес представительского класса. Ожидая, когда похожая на акулу машина проедет за поднимающийся шлагбаум, Блинников задумчиво поглядел на часы.
«Четырнадцать двадцать, — отметил он про себя, — есть еще сорок минут, чтобы придумать, с чего начать разговор. Извиниться для начала, потом пригласить куда-нибудь… Цветов купить, что ли? — мысленно вздохнул он и раздраженно глянул на машину, не думавшую уезжать.
— Дима, — из-за опускающегося темного стекла позвала его Юля. — Хорошо, что ты раньше пришел, — через силу улыбнулась она. — Заходи в здание.
Стоя на крыльце, Блинников наблюдал, как, припарковавшись, машина с хищным оскалом выпускает Юльку из своего чрева. В черном трикотажном платье, на высоких каблуках и в накинутой на плечи шубке она показалась ему девушкой с обложки. Волосы, собранные в строгий пучок, серая сумка известного бренда… Даже поворот головы в сторону стоявшего рядом охранника, поспешившего распахнуть перед ней дверь — все, буквально все говорило, что Дима Блинников ошибся адресом. Такую Юлию он не знал и немного даже опешил, когда она холодно бросила девице около стойки.
— Это со мной, Катя. Дай временный пропуск.
Блинников заметил, что у девчонки дрожали руки, когда она передавала ему маленькую белую карточку на синей ленте.
— Наденьте на шею, пожалуйста, — пробормотала тихо и, повернувшись к Юльке, спросила. — На кого пропуск оформить, Юлия Владимировна?
— Лихачев Дмитрий Сергеевич, — отрезала Юлька и преспокойно пошла к персональному лифту.
— Ты меня прям в академики записала, — усмехнулся Крепс, заходя за ней в кабину и все еще не понимая, что он тут делает.
«Спасать эту фифу не требуется. У нее полно личной охраны. Вон, через каждые полметра стоят. Жениться на такой? Явно нет смысла. Ни тепла, ни близости», — только и успел подумать он, когда Юлька улыбнулась смущенно и пожаловалась:
— Устала я что-то…
— Сложно быть стервой? — подначил он, наблюдая, как смягчается лицо и взгляд становится более человечным.
— А ты попробуй, — усмехнулась она и, как только двери открылись, ступила в огромный холл с панорамными окнами.
— Меню принеси, Лена, — велела, вновь превращаясь в снежную королеву. И войдя в кабинет, соединенный еще с несколькими комнатами, бросила шубу в первое попавшееся кресло.