Его Искушение
Шрифт:
Он долго смотрит на меня. Ничего не говорит.
Поднимается. Не стыдится своей наготы, а я рассматриваю огромную спину со странной татуировкой, на которой остались следы от моих ногтей, и внутри разжигается маленький злорадный огонек. Я тоже понаставила на Иване достаточно следов, начиная от шеи и заканчивая росчерком на плечах и спине.
Четкими движениями он скрывает свое мускулистое тело атлета под одеждой.
Отворачиваюсь, смотрю в окно.
Снаружи новый день и солнце начинает проскальзывать
Ничего не напоминает о страшном шторме, который бушевал ночью. Как ничто не напоминает и по виду мужчины о том, что между нами этой ночью происходило такое же буйство, как и за окном.
Разве что кровавый след на простыне, который я цепляю взглядом, служит доказательством того, что я наконец-то стала женщиной.
Высокий мужчина, собранный, одетый, разворачивается и перехватывает мой взгляд.
Опять молчит. Долго. Смотрит.
— Вот почему этот червь так не хотел отдавать тебя…
Его голос заставляет мурашки пробежать по всем конечностям, а внутри в животе комком сжимается сгусток из странных и непонятных чувств.
Накатывает паника.
Я в его власти. Судя по всему, у Ивана Кровавого безграничные возможности и со мной он может сделать все…
— Ты дал слово. Ты сказал, что отпустишь меня после этой ночи.
Сиплю. Смотрю на Ивана с надеждой.
Морщится, словно ему неприятны мои слова, а я сжимаю дрожащие губы. Тянет расплакаться. Все эмоции вышли из-под контроля.
Веки дрожат, я на мгновение их прикрываю и цепенею, когда чувствую, как Кровавый поднимает мой подбородок, чуть давит сильным шершавым пальцем, принуждая откинуть голову.
Открываю глаза и натыкаюсь на задумчивый взгляд, отдающий изморозью.
Иван действительно пугает. От него холодом несет. Такой же цвет глаз у него. Ледяной. Он сам похож на глыбу, айсберг.
Наконец нарушает повисшую паузу.
— Ты свободна, Аврора, можешь идти.
Меня на безудержный смех прорвать хочет.
Можешь идти…
После него я вряд ли смогу нормально передвигаться ближайшие несколько дней.
— Выпущу твоего червяка из подвала, пообщаюсь и пусть тебя отвезет.
Опять окидывает меня взглядом, скользит по следам, которые остались после его губ и рук.
— Приведи себя в порядок. У тебя двадцать минут.
Разворачивается и выходит. Дверь закрывается.
А я сжимаюсь на постели, падаю на подушку и бью кулаком по ней, потому что она пахнет им…
Моим первым мужчиной… и этот запах… он не отталкивает.
Я закрываю глаза и вдыхаю полной грудью.
Запускаю в себя его отраву и плачу…
Никогда не думала, что ночь с мужчиной может принести столько страсти и противоречия чувств.
Поднимаюсь, бреду в сторону
Мне плохо. Полный раздрай эмоциональный и душевный.
Ванная выдержана в таком же мрачном антураже, правда одна стена полностью зеркальная и, сбросив простыню, я прекрасно вижу последствия того безумия, в которое меня погрузил Иван.
Рассматриваю следы на своем теле, принимаю решение сегодня же наведаться в косметологию и СПА.
Вид ужасный и… у меня работа…
Очередной контракт, я не могу его нарушить.
Специально думаю о планах, о своем размеренном существовании.
Я не хочу поддаваться панике, не даю обстоятельствам сломить себя. Модельный мир жесток. Это не шутки. Сколько раз я падала и поднималась?!
Сколько раз мне было обидно и больно, но цель всегда перекрывала повседневные неурядицы.
Однажды я исполню мечту. Я приду к этому.
Однажды…
Нахожу свое белье, платье… Все измято, испорчено…
И я чувствую себя так же, как и кусок этой белоснежной материи, превратившейся за ночь в грязную тряпку в разводах от пыли и дождя.
Перед тем, как выйти из спальни, останавливаюсь. Опускаю голову и делаю глубокий вдох, пропускаю воздух в легкие.
Не знаю, почему разворачиваюсь и еще раз взглядом скольжу по дорогому мрачному дизайну мужской обители.
Здесь в воздухе витает аура и энергетика Ивана, она виднеется в лаконичности комнаты, в ее аскетичности.
Спотыкаюсь на виде разворошенной постели. Прикусываю губу и гоню странные чувства. Почему-то хочется запечатлеть каждую деталь, все запомнить, чтобы вспоминать.
Ловлю себя на том, что медлю, словно уходить не хочу.
Мысленно даю пинка своей пятой точке, разворачиваюсь, хватаюсь за ручку и выхожу из спальни.
Выпрямляю спину, поднимаю подбородок.
Что бы ни творилось у меня на душе, я привыкла выглядеть так, как подобает девушке с обложки.
Не забываю про отработанную до автоматизма легкую улыбку, которую необходимо приклеивать к губам вне зависимости от того, насколько тебе сейчас хреново.
Улыбаться модель должна вне зависимости от того, как болят ноги, обутые в шпильки не по размеру и как натирает неудобная дизайнерская шмотка.
Вне зависимости от того, какой тайфун поднимается у меня в душе.
И почему-то в ушах глубокий хриплый голос и взгляд, в котором я тону:
— Хочешь меня?
Обнимаю мощную шею и правда слетает с губ:
— Да…
— Приди в себя, Рора, — проговариваю.
И вспоминаю постулаты: Улыбка. Легкость. Нескончаемый позитив. Модель. Вот именно, что модель чего-то.