Его Лесничество
Шрифт:
Там он увидел Хармса, стоявшего перед решеткой, буквально на расстоянии вытянутой руки. Школьный знакомый разговаривал с одним из пленных.
Джи подошел ближе и увидел невысокого человека с забинтованной головой. Пленный просунул лицо между прутьев. То ли рассчитывая просочиться и выпорхнуть на волю, то ли выдумав, что так его лучше видно и слышно.
А следом вытянул руку. Джи инстинктивно съёжился. Он уже представил, как рука перебинтованного хватает Хармса за шею и переламывает в мозолистой охапке. Что
Мужчина протянул Хармсу предмет. Похожий отсюда на деревянный свисток или миниатюрную дудочку. Мальчишка смерил вещицу взглядом; залез во внутренний карман пальто и выудил плитку шоколада.
У Куинджи слюнки выступили.
Чего-чего, а увидеть настоящий шоколад он никак здесь не ожидал.
Вот и пленный купился на тот же фокус. Ему бы тарелку гречки напополам с пшеном, а он вцепился взглядом в фольгу и ничего вокруг не замечает.
Хармс отломил полоску и протянул пленному. А сам забрал из его руки свисток.
Счастливец скрылся из виду под восторженные взгляды сокамерников, а к решетке уже протискивался следующий боец со своим бартером.
Хармс с небрежным видом запихал в карман добытую диковину и приготовился оценивать новый лот.
На раскрытой ладони материализовалась самодельная брошка. Симпатичная лисичка, выточенная из дерева. У резчика отыскалось куда больше желания, чем умения. Но и столь кустарно покрашенная, она расцвела рыжим огоньком посреди страшной площади. И едва ли не единственная, была здесь жива.
Солдат выточил брошку для сына или дочери, но не удержался от соблазна сторговать. Только бы предложили достойную плату.
Но каким просительным взглядом на Хармса ни смотри, цена, по всей видимости, едина: полоска шоколада.
Джи тоже взглянул на Хармса.
Приятель смотрелся странно. Испуганный, в одиночку против десятков солдат, и все глаза так и пожирают его. Мальчишке бы тотчас убежать прочь, но он не мог сдвинуться с места. Потому что стоял на стороне победителей. Потому что устал бояться. Потому что странный гипнотизирующий интерес завладел им.
Не нужны и даром ему их вещички.
Так что, – бери или проваливай.
Этот – взял
А глупые остальные – и почему это они здесь взрослые? – опять не поняли сути обмена.
Сквозь клетку высунулся очередной меняла. С ухмылкой на лице протянул руку и разжал угловатый кулак. На ладони, как на бархатной подушечке, лежала губная гармошка с никелированными бочками и деревянным механизмом. Настоящее сокровище, не имевшее никакой цены для детского воображения.
И предлагавший обмен это знал.
Смотрел на Хармса, как мог бы смотреть на собственного сына, отстояв для него очередь в музторг.
Пока мальчишка осматривал гармонику, взрослый не сводил с него глаз.
И только глухой щелчок прямо перед носом вернул его на прежнее место.
Это Хармс с теми же безжизненными глазами отломил причитавшуюся за гармошку полосу шоколада.
Лицо пленного скрутило от обиды. Словно отвергли его, а не вещь, предмет. Перекошенный от злости, он придвинулся к решетке, так что стальные жерди вгрызлись в щеки. И одним движением выхватил из рук Хармса всю плитку.
Собирался затеряться среди соседей по клетке, но ему вдогонку полетел властный голос:
– Что здесь происходит?
Пленный застыл на месте.
К сцене спокойным шагом подходил глава городского совета. Даже не взглянул на сына, он сразу обратился взглядом к виновному.
– Отдавайте.
В этом подчеркнутом обращении на вы ощущалось больше силы, чем в резиновых дубинках запропастившихся невесть куда охранников.
От глаз Иофа не скрылось и это. Он бросил никуда конкретно, просто в окрестный воздух:
– Я думал, дело охраны не допускать подобных инцидентов.
Запыхавшиеся часовые как раз прибыли. И внимательно выслушали нагоняй. Иоф не разделял вражеских пленных и провинившихся охранников. И те и другие глядели в ответ как нашкодившие дети.
Поняв, что добиться от них ничего не удастся, он сам приблизился вплотную к клетке.
– Вы, – обратился он к воришке. – Отдайте, что взяли.
Солдатик, уже и позабывший о чувстве справедливости, остановился как изваяние на полушаге. Между ним и грозным человеком в штатском оказалась одна хлипенькая решетка. Остальные пленные предпочли укрыться.
– Мы обменялись, – ответствовал он за всех. Одновременно и робко, и поспешно.
Не хватало еще промедлить с ответом
Иоф поманил пальцем, и пленный пододвинулся вплотную.
Взрослый мужчина в расцвете сил, на голову выше седовласого Иофа. Всей его воли хватило только запрятать добычу у левого бока.
– Послушайте
Иоф снял очки, словно не хотел, чтобы между ними оставались недомолвки. Даже улыбнулся, чтобы приободрить бедолагу. Но вместе с тем оставался непреклонен:
– Мы оба знаем, что вы обокрали этого мальчишку. – Он кивнул в сторону сына. – Отдайте по-хорошему что забрали.
Хармс позвал:
– Пап
Никакого дела до него.
– Мы обменялись, – также робко, как минутами ранее пленный.
Тот закивал, переводя взгляд от сына к отцу, и улыбался зубами. Сам вслед за ними поверил, что не лжет, что обмен состоялся.
– Мне нужно самому к вам зайти?
Иоф убрал очки за пазуху, и в движении этом притаилась угроза. Стоит завершиться движению, как мужчина накинется на оппонента.