Его личная звезда. Дилогия

Кистяева Марина

Не удивился он и тогда, когда через стеклянную дверь увидел Загара.

Своего кровного брата.

Его визит был логическим следствием событий, произошедших в "Неоне".

– Проходи.

Мало кто знал на Ароме, но ни один латунец не переступит порог чужого дома без приглашения, если уважает хозяина.

Загар коротко кивнул в знак благодарности и прошёл в уютную гостиную, выполненную в бело-черных тонах. Богдан, продолжая сидеть в кресле, молча указал рукой на соседнее. Но гость остался стоять.

– Девочка Ирида - та самая, которую ты звал в бреду.

Загар не спрашивал,

он утверждал.

Богдан на мгновение замер. Загару не откажешь в проницательности, оно и понятно, если бы он не умел "читать" людей и представителей других рас, не стал бы одним из сильнейших предводителей Латунии.

– Выпить хочешь?
– справившись с первым смятением, он кивнул в сторону журнального столика, стоявшего между кресел. Там, на гладкой пластиковой поверхности, поблескивала шестью гранями бутылка элитного коньяка и пара стаканов.

– Нет. Нам к девяти надо быть в "Неоне". Не стоит руководству опаздывать в первый день полноценного вступления в должность.

– Всё равно алкоголь нас не возьмет, - не без горечи заметил Богдан. Он бы с превеликим удовольствием напился, если бы знал, что это поможет ему забыться хотя бы на пару часов.

– Ты ничего не сказал на мои слова.

– А зачем? Ты всё правильно понял.

– Я бы хотел услышать это от тебя.

Богдан поморщился и шумно выдохнул. День выдался хлопотным, ночь не принесла ожидаемого облегчения. Наоборот, мысли об Ириде не давали покоя, а чертово воображение раз за разом подкидывало картинки, как её трахает тот ублюдок, а она выкрикивает его имя.

И память тоже хороша. Сохранила в мельчайших подробностях её сияющее лицо, когда она вбежала домой и бросилась к Стасу с радостной новостью. Надо же, она теперь у нас, видите ли, невеста! Наивный ребенок!

В такие минуты Богдану хотелось навалять Стасу, и основательно. Стас был хорошим парнем, надежным другом, но оказался никудышным воспитателем. Какого хрена он не вдолбил сестре основные Законы выживания в их мире? Дал девчонке лишнюю свободу! И вот результат! Раздвинула ноги, повелась на красивую сказку о любви.

Богдан пребывал в ярости и отчетливо понимал почему. Он не стал бы осуждать Стаса за негодное воспитание, если бы Ирида раздвинула ноги перед ним.

Стройные ножки...

Округлые бедра...

И сладостная нега между ними...

Кровь хлестнула к вискам, те запульсировали с диким негодованием.

– Загар, какого черта?
– не спросил - прорычал.

– Она мне тоже понравилась. Красивая. Хрупкая. Пахнет охренительно возбуждающе, - губы Загара чуть дрогнули, приоткрывая белоснежный оскал, заменявшей этой расе улыбку.

Лишь кровь латунцев, бурлившая в венах Богдана, сдержала его и не дала вцепиться в глотку названному брату.

– Она - моя!
– процедил он сквозь сжатые губы, не замечая, как тело пошло волнами трансформации.

Загар хмыкнул, но не отступил ни на шаг.

– Была бы твоей, ходила с меткой.

Слова, отравившие его организм окончательно, достигли цели. Он крепился до последнего. Приводил никому не нужные доводы. Сдерживался.

Но стоило услышать от другого то, что и сам знал - сорвался.

Зарычал:

– Не смей, Загар.

И

в этом рычании не было ничего человеческого...

Оно могло напугать любого жителя небольшой планеты Аром, где мужчины и женщины рождались без способностей к трансформации. Но не представителя древней расы Латунии.

Загар снова скривил губы.

– Не рычи. Я к тебе с предложением...

...Разговор вспыхнул в памяти и потух, лишь отголоски бури продолжали колыхаться в груди.

Богдану не понравилось, что Загар стоит рядом с Иридой, загораживая своим телом часть её. Возникло ощущение, что он прячет её, укрывает. И от кого? От него!

Заскрежетав зубами, проклиная всех на свете и свою одержимость этой девочкой, Богдан заставил себя иронично сказать:

– Загар, посмотри на её руку. У неё обручальное кольцо. Всё, она для тебя недоступна.

Загар, приподняв кверху брови, нарочито медленно опустил взгляд на руки девушки, что судорожно сжимали сумку. Драгоценный камень блеснул сиянием, точно возвещая всех, что у его владелицы уже есть хозяин.

– Надо же...
– в голосе латунца мелькнула издевка.
– И, правда, кольцо. Что ж... Не смею больше беспокоить. Увидимся в конференц-зале... девочка.

Коротко кивнув и напевая под нос незатейливый мотив, Загар направился дальше по коридору, оставив их наедине.

Из груди Ириды вырвался истерический смешок:

– Так будет всегда?
– негромко спросила она, обессиленно прислоняясь к стене.

Вот тебе и продолжение столь прекрасного утра.

– Что именно?
– Богдан её не понял.

– Мне всегда теперь демонстрировать кольцо?

Горечь, помимо воли Ириды, затопила её. Как же она устала! Кто бы только знал. Устала переживать, устала противостоять всем в одиночестве. Да, черт побери, она одинока! Кирилл не может постоянно находится с ней, оберегать от нападок сексуально озабоченных латунцев, а она хотела, нет, жаждала, чтобы давление прекратилось. Наивная! Она-то думала, что всё закончилось в тот момент, когда Кир надел ей кольцо на безымянный палец. Нет, милая, ад ещё будет продолжаться несколько бесконечно долгих недель. И тебе придется крепиться. Придется собирать каждый раз волю в кулак и учиться смело смотреть в лицо латунцам.

Она потерпит.

Потерпит...

Богдан внимательно смотрел в лицо Ириды, замечая, как кровь медленно отступает от ее щёк.

– Ирида?

– Мне что-то нехорошо, - слабость обрушилась внезапно, лишив последних сил.

Ирида покачнулась и сразу же почувствовала, как крепкие руки подхватили её за талию.

Непонятно что сильнее вызвало шок - то, что организм всё-таки дал сбой или руки Славинского на её теле. Они были большими и горячими. С сильными пальцами. Ирида могла поклясться, что даже через одежду почувствовала жар, исходящий от них. Это было... странно. Такого никогда не ощущала с Киром. Она вообще первое время не реагировала на его прикосновения, как женщина. Взял за руку - приятное прикосновение другого человека, продиктованное стремлением быть ближе. Приобнял за плечи - согрел поздним вечером. И ничего большего. Это потом, когда Ирида влюбилась, его прикосновения заиграли в другом, более интимном свете.