Его любимая девочка

Серж Олли

– Арс, это не мистика, - Алиса мягко улыбается и трется щекой о мою руку.
– Я просто тоже немного рисую. Школу художественную закончила. Там цвета так подобраны и переходы, что сложно не догадаться. А ещё работы мамы есть?

– Да, - киваю, - конечно. Самые масштабные ее друзья в галерее выставили Московской и себе забрали. Несколько по дому висит. Четыре мои любимые здесь в шкафу. Там, кстати, я маленький есть.

– Покажи, - загораются глаза Алисы.
– Я хочу видеть тебя ее глазами.

– Хорошо… -

поднимаюсь и иду к шкафу, чувствуя ещё легкий тремор рук и коленей.

Достаю из шкафа коробку и сдергиваю с подрамника прозрачную плёнку.

– Ну вот, - разворачиваю картину красочным слоем, где изображён мальчуган семи лет, к Алисе.
– Похож?

Она внимательно рассматривает.

– Почти, - кивает.
– Только щеки куда-то делись и волосы виться перестали. Ты куда дел эти шикарные кудри, я тебя спрашиваю?
– шутливо повышает голос.
– Как на твоей голове появилось это «обычное безобразие под насадку»?

– А… это, - проводя по затылку рукой, смеюсь.
– В лагере детском нас всех обрили на голо. Мы так сами захотели. Было зверски жаркое лето. И волосы больше не выросли, - развожу руками, возвращая картину на ярус в шкаф.

– Ой, а это что такое?
– удивленно спрашивает Алиса, указывая на широкий рулон обоев.

– Это… - задумчиво достаю его из шкафа.

Буквально пару секунд мне требуется, чтобы принять решение и словить новый приступ тахикардии.

Я хочу всего этого с ней! Господи, она ещё и рисует! Кажется, надо сказать: «спасибо, мам…».

– Сейчас покажу! Поможешь?
– уношу рулон к свободной стене возле окна.

– А что нужно делать?
– интересуясь, Алиса идёт следом.

– Видишь, - указываю на две распорки под потолком. Туда вешается и натягивается рулон, чтобы не испачкать стену. Можно, конечно, обычную бумагу, но обои плотнее. Дальше натягивается холст, а над ним вешаются воздушные шары с краской.

– Подожди, и что дальше?
– улыбается Алиса.

– А дальше берём дротики, кидаем в шары и получается шедевр, - переминаюсь с ноги на ногу, словив волну смущения от своего порыва.
– Можем попробовать… Если хочешь, конечно.

– Хочу, - опускает глаза Алиса и облизывает губы.

Порывисто вжимаюсь в них поцелуем и, тяжело дыша, отстраняюсь. Ух… Держите меня семеро…

– Только, мы же, вроде, сюда за другим пришли, - хитренько прищуриваются она.

– Сейчас шары закажем и обед. А пока будут везти, поработаем, - предлагаю ей.

– Годится, - кивает.
– Только… Хм… - смущается.
– Твой папа не будет против гостей?

– Папа… - усмехаюсь, беря Алису за руку.
– А папа уехал знакомится с родителями невесты в Коломну. Вернутся только только завтра.

– Я так понимаю, что ты не в восторге от этого факта, - подмечает она мое настроение, выходя из мастерской.

Не желая давать

ответ на этот вопрос, прохожу коридор. Спускаюсь по лестнице и делаю вид, что очень сосредоточен на приложении доставки в телефоне.

– Все заказал, - оборачиваясь, бодро говорю Алисе.
– Через час привезут.

– Арс?
– она дёргает бровью и складывает руки на груди.
– Тебе не нравится новая жена отца?

– Нравится-не нравится, - пожимаю плечами, - какая разница? Уже ребёнка заделали? Так что, обмену и возврату не подлежит. Лишь бы меня не трогали.

– Ты же можешь просто переехать и не жить с ними, - предлагает Алиса.

– Да точно!
– рявкаю, оскаливаясь.
– И дать им сделать из мастерской детскую, а дом переделать в пластиковое уродство?

Чувствуя, что душевный баланс вот-вот собирается сорваться к чертям, резко разворачиваюсь и иду в сторону кухни.

Нет, ну вот нафига она эти вопросы задавать начала? А?

Понимая, что веду себя некрасиво и уж совсем негостеприимно, замираю на пороге кухни и оглядываюсь на Алису, которая так и осталась стоять возле лестницы.

– Чай, кофе, какао?
– говорю примиряюще.

– Какао… - сдержано отвечает она и все-таки начинает движение в мою сторону.

Гордячка. Но, наверное, со мной так и надо. Иначе я по-любому начинаю борзеть.

Ставлю две кружки молока в микроволновку и достаю из верхнего шкафа две упаковки маршмеллоу. Одну выбрасываю сразу, потому что закончился срок годности, а вторую вскрываю.

– Я выбрала непопулярный в этом доме напиток, - улыбается Алиса стреляя глазами по открытому шкафчику.

Три крепких «Кении», упаковки с чаем от белого до фруктового, сиропы, ликеры и всего одна упаковка обычного детского Несквика. Закрытого.

– Да уж, - качаю головой и на всякий случай переворачиваю банку, проверяя срок годности и здесь.

Заметив мой манёвр, Алиса начинает хохотать.

– Ладно, - смеюсь с ней вместе.
– Зато с молочкой в нашем доме проблем нет.

– Это радует, - хмыкает она.

Все-таки приготовив какао, мы забираем кружки и уносим их в гостиную. Располагаемся на диване, обкладываемся папками, действуя с переводами договоров уже по отработанной схеме.

Вместо обещанного часа доставка приезжает почти через два. Не отвлекаясь от работы, мы съедаем по коробке китайской лапши и решаем сделать перерыв только тогда, когда на улице становится очевидно темно.

Поднявшись в мастерскую, мы с Алисой наполняем краской шары, надуваем их, а потом развешиваем на леску поверх установленного и укреплённого холста.

– Хочешь первой?
– хитро прищуриваясь, подаю ей дротик.

– Нет, - мотает головой, - давай ты. Я боюсь.

– Ну ладно… Какой? Выбирай!
– немного красуясь, закрываю один глаз и прицеливаюсь.